Здесь, на знакомых тротуарах...
Шрифт:
– Вспомнила, да? – уточнил он.
– Нет, просто все понятно, – сипло заявила бывшая статуя. И уже привычно добавила: – Извините…
К слову, если, только появившись в квартире юноши, она ему беззастенчиво «тыкала», то теперь почему-то прочно оседлала почтительное «вы».
– Здесь-то за что извиняться? – пожал плечами Иван.
– Не знаю, – вздохнула Оля. И повторила: – Извините…
– Ох-х! – покачал головой он.
Деликатно оставив девушку раздеваться (ну, то есть сбрасывать плед) и мыться в одиночестве, Иван пока направился к пролому в стене – ждать обещанных Сирин
Твою ж налево!
Метнувшись к источнику потопа, Иван рванул на себя дверь – благо запереться на щеколду девушка не позаботилась.
Вопреки ожиданиям, внутри он застал не беспомощную статую – живая гостья стояла на коленях, спиной к входу, и пледом, еще недавно служившим ей накидкой, пыталась как-то собрать с пола разлившуюся воду – а той там было уже сантиметров пять, не меньше!
– Ну ё-мое! – всплеснул руками юноша, непроизвольно отводя взгляд от живописного Олиного тыла. – И как тебя угораздило-то?!
– Извините… – выронив из рук плед, обернулась на голос гостья. После душа лицо у нее было мокрым, и катившиеся по пылающим щекам слезы оставались почти незаметны. Но только почти.
А вот в следующий миг девушка таки обратилась в статую. Причем горькие слезы из ее уже каменных глаз так и продолжили течь.
Жуть какая!
– Ох-х… – сердце у Ивана защемило, но времени на переживания не было: того и гляди соседей снизу зальет! Судорожно схватив брошенный Олей плед, юноша перевалил тяжелую мокрую ткань через край ванны и торопливо туда выжал, затем снова опустил на пол, напитал водой, еще раз отжал…
Короткое расследование, проведенное после обретения гостьей способности двигаться и говорить (последнее случилось позже первого, еще какое-то время ей пришлось унимать плач), показало следующее. Стоя в ванне, девушка принимала душ. И все шло нормально, пока она не надумала снять с держателя лейку. Потянулась за той – и в этот момент ее, как метко назвала это Сирин, заклинило. Лейка уже находилась в окаменевшей руке, и струи воды оказались направлены на пол – видимо, в последний момент Оля непроизвольно дернулась, вот так и вышло.
Очевидно, на этот раз состояние статуи длилось у гостьи несколько дольше обычного – и получите великий потоп!
– Та ваша знакомая, которую я ударил, права: от меня одни хлопоты и никакой пользы! – снова всхлипнула девушка, когда пол в ванной – и, кстати, в коридоре, там тоже потребовалось хорошенько поерзать тряпкой – стал наконец более или менее сухим. – Извините, я ничего не могу поделать!
– Успокойся, ты не виновата… – неумело попытался утешить собеседницу Иван. Приобнять бы ее сейчас, как маленького ребенка – но прижать к себе голую гостью юноша как-то не решался.
С этим вопросом – одеждой для Оли – по-хорошему, тоже следовало что-то срочно решать. Не заворачиваться же ей обратно в мокрый грязный плед! Да хотя бы даже в сухой и чистый – разве
Рыться в вещах матери Иван счел неуместным – к тому же, комплекцией Варвара Максимовна от совсем уж щуплой бывшей статуи несколько отличалась. Правда, разница в габаритах между самим юношей и его гостьей была еще разительнее, но все же он решил пойти именно по этому пути. Выбрал в своем шкафу футболку поплотнее, отыскал на антресоли старые джинсы, давно сделавшиеся ему малы – но и тут брючины Оле пришлось несколько раз подвернуть, а на поясе штаны у нее едва держались, даже затянутые ремнем.
А вот с женским бельем, конечно, возникли проблемы. В итоге, приблизительно прикинув нужный размер, Иван заказал недостающее в интернет-магазине – тем более, что доставить покупки обещали уже завтра. Нащелкал на сайте несколько вариантов, чтобы уж наверняка попасть в точку хотя бы однажды. Подумав, там же оплатил девушке легкий летний сарафан, согласно описанию, якобы годящийся на любую фигуру.
Зато с обувью все решилось почти само собой: мамины кроссовки, терпеливо дожидавшиеся хозяйку на коврике в прихожей, сели гостье по ноге как родные!
Сказать, что Оля была рада новому наряду – просто угрюмо промолчать в тряпочку. Девушка пришла в полнейший восторг и даже на какое-то время перестала извиняться по поводу и без повода. Доволен был и Иван – одной заботой меньше!
Пока они возились с одежками, от Сирин подоспели двое домовых – косматые и бородатые мужички в аккуратных синих комбинезонах с надписью «Строительно-монтажное управление такое-то» на спине. Ни материалов, ни инструментов они с собой не принесли, но заверили юношу, что управятся и так – «одною волшбою отчею». На работу взяли час, и Ивану наконец выпало свободное время для завтрака – точнее, наверное, уже для не самого раннего обеда.
Ни на что серьезнее бутербродов с чаем юноша, однако, не сподобился. Сделал и себе, и гостье – прежде спросив ту, нуждается ли она вообще в пище и питье, а то мало ли? Оля неуверенно кивнула – и получила свою порцию еды.
Иван еще успел задуматься: а вот если девушка откусит бутерброд, и сразу обернется статуей – кусок у нее во рту так и останется хлебом с сыром, или тоже окаменеет? Ох, не зря говорят: не буди лихо, пока спит тихо – гостью тут же и заклинило, правда не с едой на языке, но тоже не без изысков: с чашкой горячего чая у приоткрытых губ. Большой чашкой – другие в этом доме как-то не прижились. И, почитай – опрокинутой набок.
Чай, понятно, весело выплеснулся Оле на грудь и на колени. Хорошо хоть каменной статуе кипяток был нипочем, но вот переодеваться потом снова пришлось. Других мало-мальски подходящих штанов в закромах у юноши на смену не нашлось, зато сыскалась просторная, длинноватая даже для него самого футболка, вполне способная послужить невеличке-гостье импровизированным платьицем… Ладно, пока – так…
Едва они покончили с трапезой, Ивана позвали домовые – отчитаться о выполненной работе. Результат оказался… ну, неоднозначным. Нет, со стороны лестничной клетки стена стала абсолютно как новенькая, но вот изнутри, в прихожей, домовые ее даже толком не выровняли, не говоря уже о том, чтобы поклеить сорванные обои.