Здесь умирает надежда

Малком Энн

Я сделала неровный вдох.

— Это не в моем стиле. Но опять же, до этого я не была человеком, который испытывал настоящие трудности. Так что я не знала, кто я на самом деле. И знаешь что? Теперь я знаю. Я тот человек, который отнял бы у самой себя каждую частичку радости и счастья для того, чтобы не пришлось испытывать боль.

Тишина звенела между нами, как пронзительный звуковой сигнал, незаметный для постороннего, но я чувствовала, как она звенит у меня в ушах, одолевая мозг.

Зои была не из тех, кто заполняет молчание просто так, несмотря на

то, как мне было неудобно. Она не собиралась спешить, чтобы успокоить меня.

Зои никогда бы не сказала ничего лицемерного. Даже своей самой испорченной, сломленной подруге. Я оценила это. Все остальные слишком сильно меня боялись. Боялись того, насколько близко я стояла к краю. Стелла и Ясмин из кожи вон лезли, чтобы быть нежными, добрыми, понимающими и терпеливыми со мной.

Это сводило меня с ума, черт возьми.

Ну, одна из вещей, которые сводили меня с ума. Пустота утробы и сердца вносили свой вклад.

— Это полный п*здец, — пробормотала она.

— Ага, — ухмыльнулась я. — Я умерла. Дважды. В машине скорой помощи. Потом, когда я проснулась и поняла…

Мой желудок сжался.

— Так что думаю, теперь я совершенно новый человек, — сказала я ей. — Рен из прошлого мертва.

Зои нахмурилась на меня.

— Вот это чушь собачья, — огрызнулась она. — Я согласна, произошедшее ужасно. Нет слов, чтобы описать, насколько это ужасно. — Ее взгляд слегка заблестел. Зои не плакала. Я никогда не видела, чтобы она плакала. Никогда. Ее подбородок вздернулся, и после нескольких вдохов ее глаза прояснились.

— Но ты, Рен Уитни, не позволяй дерьму победить. Ты не умерла. Ты вернулась к жизни. Это совсем другое дело. Ты можешь быть немного другой. Но ты все еще остаешься собой. Я это вижу. И, в конце концов, ты тоже увидишь.

Ее голос был таким твердым, таким властным, что я почти поверила ей. Почти.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТЬ

Last Night — GRAACE

Я не хотела идти к Джею домой. Не хотела смотреть на Стеллу. Подавленная, безнадежная часть меня просто хотела поехать в аэропорт, оставить все позади и никогда не оглядываться назад.

Но это Стелла.

Она была моей семьей.

Я не могу оставить ее или кого-либо из моих девочек позади.

Не навсегда. Но мне нужна дистанция. Как бы долго это ни продолжалось.

Итак, я вошла в дом Джея — теперь и Стеллы, хотя я всегда думала, что ее домом будет та квартира возле Гроув. Я позаботилась о том, чтобы выглядеть как раньше. Мне сделали свежее наращивание, волосы теперь были упругими локонами, которые струились по плечам. Макияж был безупречен.

Я выглядела как положено.

Но Стелла видела меня насквозь. Сидя на диване и поедая свиные шкварки, она видела меня насквозь.

Однако

я не могла показать, что заметила. Я увидела ее печаль, ее жалость в ту секунду, когда она посмотрела на меня.

Мой взгляд метнулся к телевизору.

— О, боже мой, обожаю эту серию, — прощебетала я. — Ты вызываешь у меня сильное искушение остаться, переодеться в какие-нибудь спортивные штаны, сделать «маргариту» и напиться до чертиков, чтобы посмотреть телек. — Я посмотрела на пакет со свиными шкварками. — Ты на Кето или что-то в этом роде? — поддразнила я.

— Ты не останешься? — спросила она вместо этого, ухватившись за предыдущую часть моей маленькой речи.

Боль в ее голосе задела меня.

— Я еду в аэропорт.

Она уставилась на меня, оставив свиные шкварки.

— В аэропорт? — повторила она.

Я кивнула, ненавидя себя за то, что посмотрела Стелле в глаза таким взглядом. Я бросаю ее, когда она больше всего нуждается в своих друзьях. У нее нет матери, которая помогла бы ей пережить это время. Джей застрял в режиме злодея. Она нуждалась во мне.

— Я уезжаю в Непал через… — я посмотрела на свой телефон, просто чтобы получить передышку от ее пристального взгляда, — два часа, — сказала я. — Хотя должна была улететь двадцать минут назад.

Наконец, я нашла в себе силы снова взглянуть на Стеллу, протянуть к ней руку.

— Но я обязана попрощаться.

Плечи Стеллы поникли, когда она попыталась переварить всю эту информацию. Было известно, что я в любой момент улетаю в другие страны, в этом нет ничего необычного.

Теперь все было по-другому.

— Почему ты едешь в Непал? — спросила она в замешательстве.

Я вздохнула.

— Я собираюсь отправиться в поход в горы и остаться в монастыре, — заставила я себя продолжить. — Попробую соблазнить некоторых монахов, — я попыталась пошутить, но это не сработало. Поэтому сказала правду. Или очень простую ее версия. — Мне просто нужно… уйти.

Стелла крепче сжала мою руку.

— Ты не можешь уйти, — прошептала она.

Я сжала ее руку в ответ.

— Я должна.

— Что насчет Карсона? — спросила она. — Ты нужна ему. Вы нужны друг другу.

Ее слова пронзили меня изнутри, как нож. Я пыталась не рухнуть на пол от боли. Но я справилась.

— Я не могу смотреть на него, не видя… — Я замолчала, мой голос сорвался. Я собралась с силами, в которых нуждалась. Сделала вдох. — Я не могу смотреть на него, не видя, что мы потеряли, — тихо призналась я. — Я едва могу смотреть на себя. Знаю, что он тоже что-то потерял.

Я вспомнила, как мы обнимали друг друга. И печаль, которую он носил, как шрам.

— Я знаю, что ему больно, но я не могу… Это слабо, но я недостаточно сильна, чтобы быть с ним, Стелла. У меня едва хватает сил посмотреть на себя в зеркало. — Я посмотрела на свою дорогую подругу, в ее глазах стояли слезы. Я погладила ее по щеке. — Моя милая, у меня едва хватает сил смотреть на тебя.

Это была новая часть меня, которую я ненавидела, — инстинкт отшатнуться от подруги. От беременной подруги.