Здравствуй, Душа!
Шрифт:
Но как ни парадоксально, это общепринятое положение действует в ущерб психологии, так как душа не конструирует свою реальность из буквальных чувственных впечатлений и не может быть наблюдаема только телесными (физическими) органами чувств, хотя от этого она не становится менее реальной. В сущности, основным занятием психологии как раз и является изучение души.
Со своей стороны, разум строит свое представление о реальности с помощью понятий в виде порождаемых им идей. Сюда входят понятийные формулировки желаний, мотивов, целеположений, намерений, задач. Идеи позволяют нам отделять себя от физических «фактов». Без такой идееобразующей способности мы оставались бы марионетками под управлением своих чувственных впечатлений. Существование замысла, идеи, понятия подтверждает нам реальность нашего «разума», хотя при этом вопрос, что же такое разум, совершенно не ставится. В
Рассматривая телесные и концептуальные переживания, нетрудно обнаружить, что экзистенциальный мир не ограничивается ни телесной, ни концептуальной точками зрения, ни соединениями той и другой в любом соотношении. Не может удовлетворить нас и совместное рассмотрение всех внешних и внутренних аспектов психического. Вне области рассмотрения остается, собственно, само психологическое или душевное переживание. Или то, что исстари именуется душой. Точнее, душа рассматривается как место психологического — читай: душевного — переживания. Точно так же, как тело представляет собой местопребывания чувственного восприятия, а разум выступает как место (топос) пребывания понятийного начала. Разумеется, душа несводима к топосу или к своему месту. Она, по аналогии с разумом, не является онтологической реальностью, но данный термин необходим в качестве строительных лесов для обеспечения логической потребности. Поэтому душу лучше всего рассматривать как символ или «корневую метафору» (Хиллман) представляющую неизвестного рода функцию. В русской этимологии «душа» часто выступает как репрезентация самой жизни. Но что тогда есть «психологическое переживание»? (Частный случай такого — смертного — переживания см. Хиллман, 2004a).
Попробуем здесь рассмотреть связку «психология-душа». В своем стержневом моменте психология сосредоточена не на телесном и его функциях, чем занята психофизиология и психофизика, и не на идеях, их содержаниях и их взаимодействиях друг с другом, что составляет предмет философии или социологии, а на душевных переживаниях, на психологических содержаниях, относящихся к душевному опыту. Душа вовсе не трансцендентальна, как утверждают богословы и клирики, не биологична и не метафизична, в чем нас стремятся убедить философы, биологи и другие «инженеры человеческих душ».
С одной стороны, душа занята жизненно важными вопросами, мыслями о том, как люди думают, чувствуют, ведут себя в разных внешних и внутренних обстоятельствах, как они решают свои проблемы и находят способы их решения, а вовсе не поглощена самими органами и функциями, с помощью которых они это совершают. С другой стороны, душа все время размышляет о духе и смысле человеческой жизни, что вовсе не исчерпывается историей и тем или иным комплексом идей. Так что душевное переживание не сконцентрировано на тех аспектах нашего «Я», которые поставляют чувственные восприятия или же формируют понятийные схемы. Весьма важно всякий раз осознавать различие между психическими состояниями и психологическим (душевным) переживанием, что в некоторой степени аналогично различию между физическим объектом и чувственными данными о нем, суждением и умозаключением о предмете.
Психическое состояние в этом контексте, в весьма общем виде, может быть охарактеризовано как состояние разума вне зависимости от того, каким путем оно получено. Упавший малыш, обучающийся ходьбе, может
Душевное переживание может быть спровоцировано любым психическим состоянием. Но душевное переживание вовсе не гарантирует подобный исход психическому состоянию. Тот факт, что нечто было душевно пережито, может с не меньшим успехом выразиться вербально, телесно или на психосоматическом уровне. Здесь мы подходим к различным соотношениям между внутренней жизнью и ее внешним выражением. Человек с очень богатой фантазией может оказаться весьма бедным по глубине душевного переживания, и не будет преувеличением сказать, что он человек, бедный душой. Соответственно, богатый душой, глубоко переживающий, душевный человек может совершенно не обладать никакой фантазией.
Возьмем другое соотношение. Человек вел весьма активную внешнюю жизнь, полную приключений, и имел в ней большой успех, но это вовсе не является необходимым условием того, что данное лицо прожило эту (в конкретных и соответствующих аспектах и проявлениях) жизнь душевно насыщенно: качество и глубина его душевной жизни не соответствуют его внешней активности. С другой стороны, человек, проведший свою жизнь в келье монастыря или в тюрьме, может оказаться богатым по душевному складу, глубоко насыщенным душевными переживаниями, что совершенно не означает, что он проводил время, сберегая свои фантазии или конспектируя прочитанные и изученные трактаты.
Воображение души
Поскольку родным языком души являются образы, то душу лучше всего воображать. Не забывая о Юнге, посмотрим теперь, что говорит о душе Джеймс Хиллман.
«Забота аналитика — поддерживать связи с внутренним психическим содержанием личности и не утратить свою корневую метафору.
Иначе он начинает видеть в своих пациентах образчики категорий и погружается в решение проблем преступности, психопатии, гомосексуальности и т. д., в то время как его призвание — обращение к душам индивидов, которые обнаруживают типичные свойства в своем внешнем поведении» (Хилман, 2004a, с. 170).
Переживание и страдание — понятия, которые издавна ассоциируются с душой. Однако «душа» — не научный термин и используется в современной психологии крайне редко. При этом само слово обычно заключается в кавычки, как будто для того, чтобы не «заразить» свое наукообразное стерильное окружение.
Существует множество слов подобного типа, имеющих значение, но не находящих места в современной науке. Это не означает, что ссылки на них невозможны из-за того, что их не воспринимает и оставляет «за бортом» научный подход. Не означает это и провала самого научного подхода, опускающего такие слова потому, что для них не находится операционального определения. Любые подходы имеют свои ограничения; нам же необходимо хотя бы ясно представлять, о чем идет речь.
Для понимания «души» мы не можем обратиться за разъяснением к науке. Смысл понятия «душа» наилучшим образом определяется контекстом, и этот контекст частично уже был предъявлен.
Корневая метафора аналитической точки зрения заключается в том, что человеческое поведение можно понять, поскольку оно обладает внутренним смыслом.
Внутренний смысл — это страдание и переживание. Аналитик понимает эти состояния через сочувствие, симпатию и инсайт. Все эти термины составляют повседневный практический язык аналитика, образуют контекст для его корневой метафоры и являются ее выражениями.
«…Мы имеем дело с чем-то таким, что не может быть определено, и, следовательно, „душа“ на самом деле не понятие, а символ. Символы, как мы знаем, контролируются нами не полностью, поэтому мы не можем использовать данное слово для обозначения чего-то конкретного, особенно если выбрали его для определения неведомого человеческого феномена, который несет в себе символическое значение, обращает события в переживания и передается через любовь. Душа — многозначное понятие, не поддающееся никаким определениям, как и все основные символы, лежащие в основе корневых метафор в различных категориях человеческой мысли. „Материя“, „природа“ и „энергия“, в конечном счете, так же многозначны; сюда же относятся „жизнь“, „здоровье“, „справедливость“, „общество“ и „Бог“, являющиеся символическими посылками уже рассмотренных точек зрения. Душа как понятие ставит сознание в тупик ничуть не больше, нежели другие самоочевидные, не требующие доказательств первичные принципы» (Там же, с. 107–108).