Здравствуй, Хогвартс в сапогах!

Таина

— С чего?

— Да, на этот раз он никак не может разобраться, что такое «девять часов дня».

Драко расхохотался.

— Прапорщик… Однако. — Малфой уважительно покачал головой. — А ты, друг мой подлый, что? Неужели тяжкие думы одолевают?

— Оставь меня, старушка, я в печали! — Улыбнулся Забини, радостный, что удалось блеснуть цитатой.

— Нет, правда.

— Да как-то… — Блейз вздохнул. — Как говорил какой-то поэт, в упор не помню, какой: «Уж полночь близится, а близости все нет…»

— Ха! —

Драко хлопнул друга по плечу. — Это еще что. А вот я хочу лето… И море. Ты помнишь, как прошлым летом мы катались на надувном маггловском банане по волнам? Вот это было круто… — Драко счастливо вздохнул.

— Ладно. — Блейз встал. — Я, как главный мозг нашего факультета, как всегда придумал выход. Я отправляюсь искать близость, а ты, мой белобрысый товарищ, идешь в ванную.

— Зачем? — Не понял Драко.

— Как зачем? Набираешь в ванную воды, потом поскальзываешься на банановой кожуре и вуаля! — ты по волнам и на банане.

Драко фыркнул, — Забини, ты банален.

Блейз пожал плечами и направился к выходу из гостиной, но вдруг обернулся.

— Драко! — Окликнул он. Малфой поднял голову. — Драко, замути уже скорее с Грейнджер, хотя бы ради чистоты эксперимента.

Малфой уже второй раз за пять минут не понял, к чему клонит его друг.

— Мне интересно, — Забини ухмыльнулся, — голые женщины тоже умны? — И быстро выбежал из гостиной. Очень вовремя, ибо над тем местом, где он стоял долю секунды назад, пролетела тяжелая ваза.

Девятый день армейского режима.

Из дневника неизвестного шестикурсника:

«Перепрыгивали окопы. К концу дня все уже перепрыгивали полтора метра. Потом какой-то *зачеркнуто* натянул в окопах колючую проволоку. Теперь все перепрыгивают два метра».

Утро. Гостиная Гриффиндора.

Рона Уизли разбудил солнечный луч, нагло светивший ему в лицо и щекотавший в носу.

— А-а-апчхи! — Чихнул Рон и проснулся. Все еще спали, и вокруг была благословенная тишина. — Эх! — Рон окончательно проснулся и сладко потянулся. — Толи жизнь хороша, толи я мазохист…

Глава 24

Глупый возраст. Жарко, а чего хочется — пива или мороженого — непонятно

Утро. Гостиная Слизерина.

Блейз Забини попытался аккуратно и незаметно пробраться в свою комнату, а потом, зевая оттуда выйти, делая вид, что он, как порядочный мальчик, всю ночь проспал в своей кровати.

Не тут-то было, почти у самой двери Блейза засек Драко Малфой.

— Ну-ну, — Драко, ухмыльнувшись, прислонился к дверному косяку. — Как я вижу, близость ты нашел.

Блейз скрестил руки на груди.

— А чем еще может заниматься мужчина в самом расцвете лет в свободное от школьных уроков время?

Пауза… И хохот двух сизеринцев.

— Кстати, виват народу, —

Блейз, отсмеявшись, обозрел окрестности гостиной.

— И тебе того же, Забини. — Кивнула Панси, не отрываясь от журнала.

Блейз плюхнулся в диван, ойкнул, резко подпрыгнул, вытащил булавку из попы и остался стоять, тихо ругаясь и ощупывая пострадавшее место.

Панси тихо хмыкнула.

Блейз только успел раскрыть рот, дабы разразиться тирадой на тему «бесчувственные и жестокие однокурсники — как с ними бороться?», как в гостиную влетел Снейп, с присущей ему стремительностью.

— Почему вы еще тут?! Построение через пять минут! Шагом марш на плац! — Вякнул Снейп и так же стремительно скрылся.

— Это грустно… — Пробормотал темноволосый слизеринец, пытаясь влезть в сапог.

— А если мы не пойдем туда? — Поинтересовался Нотт, в глазах которого плескалось отчаяние, связанное с неугомонной фантазией прапорщика Шматко.

Панси закрыла журнал и встала.

— Тогда, Нотт, под твоим портретом появится вторая дата.

Теодор задумался.

Построение.

— …Молчать! Или я сейчас буду зверствовать! — Шматко нахмуренным взором оглядел стройные ряды шести- и семикурсников. — Программа на сегодня не столь сложна, а даже довольно приятна…

— Для мазохистов, ага. — Шепнул Гарри на ухо Рону.

— …Начало дня у нас ознаменуется эстафетой, в полдень новобранцы пройдут дополнительную теоретическую и практическую подготовку, а нашим «старым воякам» разрешается уйти в увольнение! — Прапорщик расплылся в улыбке, как никогда ожидая ликующих воплей.

Тишина.

— С двенадцати и до девяти седьмые курсы свободны и могут отправляться по свои делам! — Шматко решил разъяснить ситуацию.

Ликующих воплей он таки дождался.

Большой Зал. Завтрак.

Рон сидел и размышлял над философским вопросом, сколько сосисок ему съесть на завтрак. Рядом с ним с криком «живи не скупися, с друзьями поделися!» приземлился Гарри, избавив Рона от философских размышлений, ибо сосисок теперь осталось только две.

— …Рот ни ширину приклада! — Шматко и тут умудрялся командовать. — Завтрак заканчивается через десять минут!

— Эх, если бы не предстоящий поход в Хогсмид, было бы совсем паршиво… — Рон откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— А я уже закончил завтрак и могу приступить к своей обязательной программе! — По голосу Дениса Криви можно было судить о том, что он только сейчас заканчивал завтрак, но время уже поджимало, поэтому приходилось говорить, успевая в паузах откусить от бутерброда. — Начинать день с рекламы было бы слишком пошло, поэтому начнем его с песни, и, пожалуй, хорошей! Хех! У нас Виктор Цой и песня под названием «Перемен». Встречайте!