Здравствуй, Марс!
Шрифт:
Потрясение было столь сильным, что Логов растерялся. Теоретически он понимал, что должен проявить железную волю и настоять на своем решении. Вот только сообразить, в чем оно состоит, ему было не под силу. Он мужчина, так что должен принимать ответственность за свой выбор на себя. Но, в данном случае, что бы он не решил, все равно проиграет. Опыт подсказал ему, что наступил тот самый момент, когда от его выбора ничего не зависит. Изменить будущее невозможно. Так пусть все идет само собой. Они отправятся на Марс вместе, будут жить счастливо и долго и умрут, конечно,
Он вздохнул с облегчением. Что ж, это было не самое плохое решение. Во всяком случае, он согласен, чтобы так и произошло на самом деле.
Как внезапно все перевернулась в его жизни. Конечно, Логову следовало заранее выработать линию поведения. Времена, когда ему можно было действовать по наитию, прошли. Он подумал, что было бы проще, если бы память подсказала похожую историю, происшедшую с ним или с его знакомыми в прошлом, но не удалось. Логов понял, что должен немедленно рассказать о решении Марты Вику. В конце концов, его это тоже касалось, он был третьим. Они договорились встретиться в кафе.
Нужно было отыскать верные слова, ничего разумного, впрочем, в голову не приходило. Вик, напротив, выглядел вполне довольным. Логов рассказал о решении Марты, но и после этого благодушное настроение Вика не изменилось.
— А что? Мне кажется, что это даже к лучшему. Если бы я писал такой текст, обязательно использовал такой поворот сюжета. Не люблю трагические расставания. Вы с Мартой должны быть вместе.
— Неужели ты не понимаешь?
— Да ладно! Неужели ты никогда раньше не попадал в похожую ситуацию?
— Нет.
— Отлично! Вот и приобретешь новый опыт!
— Я думал, что ты мне поможешь!
— Не исключено, кстати. Дело в том, что твоя проблема не ситуационная, а литературная.
Щеки Вика покраснели, он наслаждался сложившейся ситуацией, ему явно было приятно обсуждать проблему, в которой он считал себя специалистом.
— Литература? При чем тут литература? — удивился Логов.
— Дружище! Литература занимает значительно больше места в нашей жизни, чем об этом принято думать. Так уж устроено человеческое мышление, что оно с одинаковым усердием обрабатывает как объективную информацию: быстрый – медленный или толстый – худой, так и субъективную: плохой – хороший, добрый – злой. Дело в том, что использование только одного из этих подходов неминуемо приводит нас к значительным ошибкам при познании окружающей реальности. Людям нужен метод, который бы объединял эти два такие разные способа восприятия мира.
— Прости, запутался.
— Есть два подхода к пониманию самых простых вещей: я измерил, и мне кажется. Только совместив информацию с ощущениями, мы сможем воспользоваться своим знанием для решения неоднозначных житейских задач. Например, я могу преподавать физику, но не хочу. Только с помощью логики трудно объяснить мое нежелание. Понятно?
— Ну и?
— Кроме теорем и духовных заповедей, которые, это надо понимать, вполне себе однозначны и не допускают множества толкований, есть еще притчи, которые нужны именно для того, чтобы показать, что у человека есть выбор в принятии решения. Мне кажется, что только после того, как появилась литература, люди стали человечеством. Они смогли обмениваться не только своими генами и простыми
— Пещерный человек скалил зубы на противника, и тот знал — пищу ему просто так не отдадут. Зачем литература? Нужно качать мускулы.
— Очень хороший пример, Логов. Так и было, пока не появилась литература. А с ее появлением все изменилось, теперь нашим героям известно, как подобные конфликты происходили в прошлом, и к чему они могли привести. Выживали не сильные и тупые особи, которые подчинялись инстинктам, а те, кто мог предсказать последствия.
— Может быть. Только я не понимаю, как твоя теория незаменимости литературы может помочь мне?
— Ты спрашиваешь, как в литературном произведении могла быть описана ваша с Мартой ситуация?
— Разве это можно сделать?
— Конечно. Если хочешь, одну из версий я могу прямо сейчас…
— Но тебе нельзя сочинять!
— Почему? Меня же вылечили!
— А вдруг не получилось?
— Заодно и проверим. Итак, одна могущественная, но таинственная организация решает отправить добровольцев обживать далекую планету.
— Почему таинственная? — спросил Логов.
— Потому что никто не знает, зачем им понадобилось посылать группу людей на постоянное местожительство в далекий космос, лишив их возможности вернуться.
Логов кивнул.
— Разные люди записались в переселенцы, у каждого из них был свой повод отправиться в последнее путешествие. Некоторые из них были очень умными людьми, например, главный герой повествования. Образованный человек, он, к тому же, был романтиком. И чтобы чувствовать себя состоявшимся человеком, ему необходимо было совершить необычный поступок, который позволил бы ему уважать себя. Участие в колонизации другой планеты подходило для этого наилучшим образом.
Логов еще раз кивнул.
— Но была у него еще одна веская причина отправиться в космос. Он умирал. Врачи отказались его лечить, у него было очень редкое заболевание и тратить огромные деньги только для того, чтобы вылечить одного человека, никто не хотел. Но наш главный герой не унывал. Он даже принял участие в телевизионной передаче, посвященной полету. Он старался выглядеть веселым и уверенным, хотя страх того, что он не доживет до старта, не покидал его ни на минуту.
Эту передачу случайно увидела его давняя подруга, они не виделись уже десять лет. Она решила навестить его, тем более, что был повод — день рождения. Подруга с тортом и бутылкой красного вина нагрянула без предупреждения. Наш герой растерялся. Он уже давно мысленно простился с Землей, и был уверен, что его больше ничто не связывает с прежней жизнью. И вот, на тебе! Подруга!
Он пытался изображать стойкого бесстрашного героя, как привык это делать в последнее время, но у него ничего не вышло. Он смотрел на подругу, и его твердое намерение отдать свою угасающую жизнь на пользу человечеству куда-то подевалось. Еще несколько дней тому назад он был уверен, что никто и не заметит его исчезновения с Земли, и вдруг оказалось, что это не так. Какая разница, что они не виделись так долго. Она была и осталась частью его жизни. Той самой жизни, которую он перестал ценить, и которой хотел распорядиться так безрассудно.