Здравствуй, папа, я твой сын!

Мишина Анна

– А с фамилией каждый может, а ты без, – и пацан закатывается смехом, таким заливистым, что у меня мозги того и гляди разнесут черепную коробку, в ушах зазвенело.

Хватаюсь руками за голову.

– Тихо, – прошу я, но на парня это не действует. – Тихо! – рычу так, что мальчишка тут же затыкается.

– А не надо на меня олать, нелвы белигите, – заявляет серьезно.

Я стараюсь удержаться от комментариев относительно развязности его языка, не по-детски причем, и направляюсь в кухонную

зону. Нужно что-то выпить.

Открываю бар, достаю бутылку виски…

– Не стоит утло начинать с этого, – тут же доносится голос пацана. – Минздлав пледуплеждает,что алкоголь вледен для здоловья.

Оглядываюсь. Сорванец забрался на барный стул и серьезно на меня смотрит сквозь стекла своих очков. 

– Тебя забыл спросить, – буркнул себе под нос, но бутылку убрал и нажал на кнопку кофемашины.

– Я буду чай.

– Может, тебе еще и каши сварить? – огрызаюсь.

– Кашу я не люблю. Хотя она полезная, в чем я сомневаюсь, но мама говолит именно так.

– Умная у тебя мама, – включаю чайник.

– Угу. А еще она как-то сказала, что я весь в отца. То есть в тебя.

Хорошее такое умозаключение.

– Так, все, стоп. Тебя слишком много, – возвращаюсь к зеркалу, снова беру телефон.

Больше ничего лучше не придумываю, как набрать Леху. Ну а кого? Не Наташу же.

В трубке слышатся гудки. Но между тем в квартире раздается незнакомая трель чьего-то телефона.

– Ты звонишь сам себе? – умничает пацан.

А я ни черта не помню, чем закончился вчерашний загул. Помню, как позвонил другу, как встретились и все.

– Это, кажется, за той двелью иглает, – мальчишка слез со стула и, пройдя по комнате, остановился у двери, которая вела в гардеробную.

Я открываю дверь.

– Леха? – удивленно уставляюсь на друга, ползающего в ворохе вещей.

– Не могу найти этот телефон, – бубнит мужик, ползая на карачках по полу. – Какой дурак звонит в такую рань? 

– Этот дурак я. Эй, алле, ты чего здесь забыл? – пытаюсь докричаться до товарища.

Он, наконец, замирает и поднимает взгляд на меня.

– О-па, я думал, этот голос звучит у меня в голове, – усмехается. – А ты что у меня дома делаешь?

Приехали. Это что же нам в баре наливали-то?

– Вообще-то ты находишься у него дома, – встревает малой.

– А это кто? – непонимающе хлопает глазами Леха. – Ты когда успел ребенка родить, Тим? – ошалелый взгляд друга был очень красноречивым.

– По-моему, ты еще не протрезвел. Выходи, кофе налью, – возвращаюсь к кофемашине.

Сидим за столом. Мы с чашками кофе, а малой с чашкой чая и уплетая завалявшиеся в шкафу пару конфет.

Повисает тишина, лишь слышно, как шуршит фантик от конфеты.

– Ты как оказался в гардеробной? –

первым нарушаю тишину.

– Видимо, когда открыл дверь, мозг просто решил, что я уже дома, – ржет Леха.

– Тоже мне, – усмехаюсь, – открыватель дверей в волшебную Нарнию.

– А этот? – кивает на пацана.

– Меня зовут Тим-Тим, – протягивает мужику руку как большой.

– Алексей, – отвечает тот, пожимая ладошку ребенка.

– Очень плиятно, – с деловым видом констатирует.

– А что с твоей буквой “Р”? – вид Лехи серьезнее не придумаешь.

– Да не дается она мне, – в сердцах заявляет пацан, хлопая ладонью по столу. – Я уже несколько лет с ней воюю. Но эффекта нет.

– О, – усмехается Леха. – Ты посмотри, как вывернулся, чтобы в словах не было этой буквы.

– Заметил? – довольно переспрашивает малой. – Я пытаюсь ее избегать, – поправляет сползающие очки.

– Вы тут комплиментами собрались раскидываться? – меня злит невозмутимость друга. Конечно, это не его в папы к себе записывает какой-то левый малец. – Что мне с ним делать? – тыкаю пальцем в сторону псевдосына. Фу, даже думать не хочу об этом.

– Как что? Позвонить его матери, – уверенно и без сомнений говорит Алексей.

– Ты меня поражаешь своей сообразительностью, – заключаю я, понимая, что дельного совета от собрата по детсадовскому горшку не получить. – Как, по-твоему, мне это сделать? Не имея ее телефона?

Смотрим друг на друга с Лехой, потом одновременно поворачиваем головы на малого.

– Что? – словно не понимает, о чем речь, удивленно таращится на нас.

– У тебя есть телефон? – спрашиваю.

– Э-э, нет, – качает головой.

– У тебя рюкзак, выворачивай его, – командую.

– С какой стати? Там мои личные вещи! 

– Если ты этого не сделаешь сам, сделаю я, – уже привстаю, чтобы выполнить задуманное.

– Это насилие, – закатывает глаза Тим-Тим. – На, – кидает на стол увесистый плюшевый рюкзак в форме машины.

– Можешь это считать принудительными мерами воспитательного характера, – открываю рюкзак и вытряхиваю все на стол.

Вещи. Пара футболок, штаны. Шапка.

– Шапка? – беру в руки вещь. – Летом?

– Конец августа. Погода непледсказуемая, – снова этот вид умника.

– Ну что там? – подает голос Леха.

– Нет телефона, – все просмотрел, прощупал рюкзак, но ничего. И даже документов на пацана нет. Как вообще такое возможно?

– Не мать, а кукушка какая-то, – пробубнил Леха.

– Сам ты кукушка, – огрызнулся малой. – Она сама меня пливела. Так что… никто меня не блосал. Так что у тебя, папа, – выделяет это жуткое слово, – есть влемя, чтобы побыть со мной и узнать меня получше, пока мамуля занята.