Здравствуй, папа, я твой сын!
Шрифт:
Раскомандовался. А я впервые за последнее время, да и, наверное, с самого момента приобретения своей квартиры, не хочу возвращаться домой. Нет, я не трус. И не избегаю и не прячусь от проблем. Но ребенок! Я просто не понимаю, что с ним делать и как себя с ним вести. Я единственный в семье. Никогда не находил общего языка с сопливыми чудовищами и вообще, я не готов.
Конечно, не готов, потому что этот мелкий не может быть моим ребенком. Не может! И точка!
Отставляя на задний план поднимающуюся тревогу
Овощи, мясо, рыба, фрукты…
Я обычно предпочитаю уже готовую еду. Мне практически не удается выкроить время на готовку. Да и не мастер я готовить. И Ната никогда не рвется у меня к плите. А зачем? Когда все просто. Заказал и доставили все то, что душе угодно. Сейчас, наверное, даже и черта в маринаде можно найти. Могу себе позволить, не зря же я столько времени посвящаю своему делу.
***
Домой все же возвращаться нужно. Глупо, в конце концов, бегать от возникшей проблемы. Тем более, что это все временно. Справлюсь.
– Пливет, пап, – открываю дверь ключами и застываю, увидев в коридоре пацана.
– Не называй меня так, – закрываю дверь и стягиваю ботинки.
– Леша-а-а, – кричит малец и убегает. – Папка плиехал, – доносится до меня, аж до зубного скрежета противно.
– Папка это хорошо, – слышится бас Лехи. – Ну что, горе родитель, я поехал. Спасибо за доставку, умудрился вам даже жратву сварганить, – щелкает по носу мальчика и оттесняет меня в сторону, а сам начинает одеваться. – Кстати, за то, что я пропал у тебя почти на сутки, перед моей мамой будешь отчитываться сам.
– Что это?
– А не поверила она мне, что я у тебя готовлю жрать и сижу с ребенком, – бухтит друг.
– Я тебя переименую, – усмехаюсь. – Няня Леша.
– Посмейся мне еще. Все, я поехал, – протягивает руку пацану. – Приятно было познакомиться, Тимофей.
– Взаимно, Алексей, – эти два болвана с умным видом жмут друг другу руки.
– А тебе чтобы скучно не было, – смотрит на меня и, развернувшись на пятках, выходит из квартиры, захлопнув дверь.
Проклял, не меньше.
– Я хочу есть, – доносится голос ребенка.
– И я, – снимаю пиджак. – Чего там наш Леха наготовил? – плетусь устало в кухонную зону, а мальчишка за мной хвостиком.
– Ты луки не помыл, – забирается на стул, упирает локти в стол.
На замечание ответить нечего. Подхожу к раковине и принимаюсь намыливать руки.
– Леша плиготовил тушеные овощи с мясом. А еще свалил лис.
– Лис? Где он их взял? – знаю, поступаю нечестно и над детьми вроде как издеваться нельзя, но не смог удержаться.
Мальчишка запыхтел недовольно. Энтузиазм-то поубавился. Вот и славно, пусть помолчит.
Раскладываю по тарелкам наготовленное другом, надо сказать, все так ароматно пахнет, что мой желудок
Ставлю тарелку под нос пацану, и сам усаживаюсь напротив него.
– Хлеб нужен. Бабуля говолит, хлеб всему голова. Без хлеба не еда, – снова он заговорил.
– Я не люблю хлеб.
– Плохо, – звучит с укором.
Пипец! Я когда-нибудь перестану чувствовать себя младше этого ребенка?
– Какой старый сморчок в тебя вселился?
– Почему? – вилка зависла в воздухе, а взгляд на мне.
– Ты как бабка старая, сам слышишь, что говоришь?
– А ты? Я говолю что знаю. А вот ты? Знаешь, что говолишь?
Откидываю с шумом вилку в сторону. Она прокатывается по поверхности стола и падает на пол, со звоном ударяясь о пол.
– Надо наступить и пелеклестить, а то плидет женщина, – снова-здорова.
Я тяжело вздыхаю, опустив голову на руки.
Я не выживу, не смогу. Я умру от общения с этим засранцем. За что мне это все?
– А я считаю, что ничего стлашного не случилось. Нам плосто нужно познакомиться поближе. Увелен, я тебе понлавлюсь. Ты еще будешь мной голдиться, – так серьезно добавляет Тимофей, что мне становится не по себе.
Тимофей. Я запомнил его имя. Прогресс, Тимур, браво!
– С чего ты взял, что ты мой сын? Как ты меня нашел? Кто тебя привел? Ты сам откуда? – из меня повалили вопросы.
– Ну не все так слазу, – на лице Тима появляется улыбка.
– Так давай по порядку.
– Сначала ужин. За едой лазговаливать вледно.
Все, баста, карапузики. Я сдулся морально и эмоционально.
– Плиятного аппетита. Кстати, а ты готовить умеешь? Я умею жалить яичницу. Люблю яйца, особенно если желток остается жидким. В него макать хлебушком вкусно, – мечтательно закатывает глаза.
Карие? Светло-карие. У меня темные.
Вот, уже ищу в нем похожие черты. Нет, пора заканчивать.
– Молча едим, сам сказал. Или ты за свои слова не отвечаешь? – получается строго, и мальчик тут же перестает улыбаться.
Кивает и принимается за еду.
А Леха готовить умеет, однако!
В полной тишине прикончив ужин, ставлю посуду в посудомойку. Так, что дальше. Время восемь. Незаметно, но вечер пролетает. Мальчишка садится на диван и включает себе мультики. Уже хорошо.
Я с тревогой поглядываю на телефон. Тишина. Никто не звонит. Ни безопасник, хотя я понимаю, что все не быстро. Но я уже сейчас хочу знать, откуда этот болтун. А еще я боюсь, что позвонит Ната. Или еще лучше, приедет. Тогда будет полный звездец. Дальше даже не хочу представлять варианты развития своей жизни на ближайшие пару дней. Сладко не будет. А я не привык, что мои желания теснят в угоду чьей-то прихоти. На данный момент прихоти мальчика обзавестись папой. Странно, что он выбрал меня. Я ну никак не похожу на крутого родителя.