Здравствуйте, я ваша мама!
Шрифт:
Дом казался еще больше, чем утром. И это понятно – почти все вынесли. Коля шел рядом со мной, поглядывая на спину дяди. В руках сжимал своего единорога, как единственное оружие против мира. Клейтон хорошо ориентировался в доме и завел нас в огромный зал, посреди которого стоял длинный стол, застеленный темно-синей скатертью.
– Николай, подожди нас в своей комнате, – сказал, посмотрев на малыша.
Тот перевел взгляд на меня, а я кивнула.
– Нет, я хочу с мамой, – сказал он, выйдя немного вперед.
– Николай, я все еще здесь, – положила руку на его
Я не отводила взгляда от глаз Клейтона, видя, как в карих глазах вспыхнул едва заметный огонек.
– Нет, не уходи, – Коля вцепился в меня мертвой хваткой.
– Николай… – дядя позвал его. Они просто посмотрели друг другу в глаза, и ребенок отпустил меня. – Прошу, – Клейтон указал на стулья, когда ребенок вышел из зала.
Лучше б он остался. А то мне так и хочется сказать пару ласковых его дяде. А еще лучше взять какую-нибудь чугунную сковородку и заехать по морде.
Мы сели друг напротив друга, будто на собеседовании в трансконтинентальную компанию.
– Я знаю, что вы не Марина и не мать Николая, – мужчина сложил руки в замок.
Я приподняла бровь. Ну вот, хоть один признал это. Но, к сожалению, не в самый подходящий момент. Вот только моя ненависть к мужчинам сейчас настолько сильна, что я не дам и ему никаких поблажек.
– Мой сын пришел за мной…
– Прекратите врать. Я знал Марину, – продолжил он. – Я так понимаю, вас сюда по ошибке закинуло? – Мужчина говорил спокойно и участливо.
– Да, – я откинулась на стуле и скрестила руки.
– И вы не можете уйти домой. Где кристалл?
Я достала пустышку, что дал мне Коля, и положила на стол. Клейтон взял ее, и в один момент она заискрилась золотистым свечением. Мужчина медленно положил ее между нами.
– Можете возвращаться. – Он просто ее зарядил своими руками.
Я недоуменно уставилась на искрящуюся золотом колбу. Что? И все? То есть никакого месяца ждать не надо? Да я как-то не готова возвращаться. Там же Сережа со своими слезливыми историями и извинениями, а мое сердце может дрогнуть и простить. Я не готова к этому разговору. Не смогу разрубить этот узел привязанности к одному мужчине. Мне ужасно плохо от его измены. Что уж говорить про ребенка, которому обещала. Представить себе не могла, как он разочаруется, когда из зала выйдет только дядя.
– Что будет с Николаем? – мой голос дрогнул.
– Мальчик уйдет в приют, который я для него оплатил – лучший в городе. Если вам совсем интересно – ребенку будет лучше в закрытой школе с такими же, как он, чем рядом со мной.
Вот зря он мне это сказал. Мне пока все равно надо зализать раны от своей «удачной» личной жизни, так что я точно помогу ребенку.
– Это ваш родной племянник. У него умер отец.
– А у меня умер брат, – на миг в его глазах появилась резкая боль. – И я выплатил его долги. Но дело не в деньгах. Николаю лучше не быть рядом со мной ради его собственного блага.
– И чем мешает маленький мальчик? – Меня просто захлестнуло волной горечи из-за несправедливого отношения дяди к племяннику. – Женщины ведутся на мужчину, который заботится о ребенке. Вы
– Моя женщина не будет нуждаться ни в чем.
«Женись на мне», – сразу пронеслось в голове. Эй, мысли, вы куда? Да, красивый – с этими его длинными мужскими пальцами, с черными кустистыми бровями над карими глазами и острым взглядом.
– Ребенку никто и никогда не заменит семью лучше, чем его родственники, – вставила я. – И раз такое дело, я остаюсь.
– Вы не его мать.
– Но этого вы не докажете, – я победно улыбнулась. – Или вы просто боитесь брать на себя ответственность за маленького мальчика? Я понимаю, вы его не знаете, впервые в жизни видите. Но он же остался один.
Пожалуйста, холодильник. Разморозься.
Клейтон постучал пальцами по навершию своей трости.
– И я хочу помочь. Буду вашим психологом по работе с детьми.
Да, да. Именно этим я и хочу заниматься. И наконец на его лице, кроме холодной скорби, я увидела удивление.
– То есть мозгоправом? – спросил он, а я кивнула. – Вы поможете мне наладить контакт с ребенком и покинете дом?
– Да, – не колеблясь, ответила. – То есть я не брошу ребенка, пока не буду уверена, что он останется здесь, в доме, с любящим его родственником.
Что за чушь я несу? Но если это хоть как-то поможет…
– А опыт с детьми есть? Я даже не спрашиваю про опыт с детьми драконов.
Пора брать клиента, пока он тепленький.
– Ну, как бы есть.
Не скажу же я ему, что один раз в пятнадцать лет на руках подержала племянницу папиного троюродного брата.
Мужчина закатил глаза:
– Если вы и Николай останетесь, то как вы будете расплачиваться за пребывание здесь? Не поймите меня неправильно, но мой брат промотал за семь лет все наследство, что оставили нам родители. Оставил в одной рубашке ребенка. Я понимаю, что будь он жив, как-нибудь выкарабкался бы из долговой ямы. Но он Николаю не оставил ни копейки.
Да что ж у него все мысли о деньгах? Меркантильный холодильник.
– А что вам стоит держать мальчика дома? Дешевле обойдется, чем в приюте. Затраты на содержание он вам может возместить, когда вырастет. Не лишайте его дома, в котором он вырос, – понесло меня.
– Что вы имеете в виду? – он немного прищурил глаза.
– Ну, Николай вырастет когда-нибудь. И уже совершеннолетним будет зарабатывать деньги, и сможет часть денег отдавать вам. Он же выучится, обзаведется какой-то работой, вот и все. Или будет на вас работать.
– А вы? – спросил он.
– А я могу с ним заниматься, нянчиться. Сэкономите.
– Сэкономлю? – спросил он, прожигая меня взглядом. – Зачем оно вам? Вы же не его мать, у вас нет детей.
И этот унюхал? А я, может, за утро привязалась к мальчику. Что они мне все тычут этим? Ну, тридцать мне, так еще есть время своими обзавестись. Прям упрек – своих нет, то и к чужим нельзя. А сам его чуть ли не выгоняет из отчего дома. Но видно, что мужик не такой прям и козел. Думаю, другой бы на его месте даже и слушать не стал. А этот и кристалл зарядил, и хоть как-то мозги мне вправляет.