Зелье храбрости
Шрифт:
Утоптанная дорожка вела к небольшому домику. На фоне коттеджей он смотрелся неказистым: деревянный, крытый тесом, с покосившимся крыльцом. Два окошка, крохотная прихожая, она же застекленное крыльцо.
Стряхнув снег с сапог, комендант поднялся по ступенькам, чуть повозился с замком и широко распахнул входную дверь.
– Родную племянницу с детьми из-за тебя выгнать пришлось, – бросил он обвинение в лицо Изольде.
Будто она виновата!
Девушка хотела возразить, напомнить, что жилище прилагалось к ее должности, а родственники коменданта жили в нем незаконно, но промолчала.
– Тут так… просторно!
Изольда осторожно заглянула в единственную комнатку. В нос ударил едкий запах камфоры. Казалось, перед тем как съехать, предыдущие жильцы из мести вылили на пол целое ведро.
Комендант за ее спиной шумно засопел. Переминаясь с ноги на ногу, он не спешил уходить.
– Еще б не просторно! – Ключи полетели на буфет, втиснутый между двумя дверьми в узеньком коридорчике сразу у входа. – Будет, где любовника принимать.
– У меня нет любовника, – как можно спокойнее ответила Изольда.
Она понимала, ей никто не поверит. Изольда сама бы не поверила, что мужчина способен на бескорыстную помощь нищенке, о которой он толком ничего не знал. Накормить, устроить на работу – максимум. Однако Геральт действительно не ждал от нее благодарности. Тот же декан смотрел сально, оценивающе, а маг… Он испытывал к ней какие угодно эмоции, кроме похоти.
– Так заведешь, – комендант сомневался в женской добродетели. – Или замуж выскочишь – такова бабья доля.
Помолчав, он неожиданно смущенно добавил:
– Ты уж не сердись. Мне герр Клаве сказал, чтобы я тебя в кладовке поселил, хуже прислуги. Мол, дерзкая ты, зазнаешься.
И тут же смазал произведенное впечатление:
– Хотя за племянницу все равно обидно. Очень уж она рассчитывала на этот домик. Анке швея, в академии да при храме всегда работы полно, клиентов искать не нужно. И рясу заштопать, и мантию подшить, и форму новую справить.
– Надеюсь, она хорошо устроится.
Что еще могла сказать Изольда?
– Ты тоже обустраивайся. И наколку сдай – ты теперь не уборщица. А вот передник тебе пригодится. Опять же учебный огород, – комендант махнул на окно, – на тебе. Весной работы довольно, не меньше, чем с ведром и тряпкой, умаешься. Одному профессору мандрагору, второму – розовое масло, третьему червей подавай! Тебя ведь не только герр Верстан станет гонять в хвост и в гриву, но и профессор Хаббард, он по зельям, проклятиям всяким. У него своя оранжерея, придется тебе и там подвизаться. Опять же герр Клински, герра Дю Ламос…
– Простите, – взволнованно перебила его Изольда, – вы сказали: герра?
Прежде она полагала, что среди преподавателей нет женщин.
– Она приезжая, с островов. Крайне эксцентричная особа, как и весь ее народ. Разговаривает с деревьями, слышит шепот земли… Учит стихийной магии. А еще соперничает с профессором Хаббардом по части разных снадобий. Они друг друга на дух не переносят.
– У нее тоже своя оранжерея?
– Нет. Она против искусственно выращенных растений. Обычно собирает их сама, но и сюда захаживает. Советую с ней дружить, а то раз – и место лаборантки освободилось! – посмеиваясь, то ли в шутку, то ли всерьез нагнал страху комендант. – Пара жизней
– Спасибо, учту.
На герру явно наговаривали. Если бы та действительно вспылила и кого-то отравила, давно бы болталась в петле. Подобные вещи прощали только крайне знатным особам.
– Ну, бывай!
Комендант наконец ушел. Проследив за ним из окошка: не встретится ли с кем, не попытается ли тайком вернуться, Изольда обошла свое новое жилище. Отопление здесь оказалось печное, как и во флигеле. Дрова – во дворе, в специальном сарае. Зато удобства в доме, скромные, как у служанок, но в ее единоличном распоряжении. Опять же крохотная, с трудом повернуться, кухонька. Как раз для Изольды – чаю себе заварить, сэндвичи сделать. На большие кулинарные подвиги ее не хватит, хотя девушка понимала, со временем придется учиться готовить, не вечно же при академии столоваться.
Чашки, миски и пара кастрюль хранились в том самом буфете в коридоре. Там же Изольда обнаружила старый потускневший кофейник.
Кровати в комнате не оказалось, ее заменял широкий диван с двумя валиками по бокам. Кожа потрескалась, но набивка оставалась плотной. Интересно, как он тут оказался, явно перекочевал из кабинета кого-то из руководителей академии. Помимо дивана имелся платяной шкаф и большой стол с тремя стульями. Его передвинули ближе к окну, чтобы удобнее было кроить. О роде занятий бывшей квартирантки также напоминало зеркало, не простое, в полный рост.
Стены обшили простенькими обоями. Они давно выцвели, покрылись ржавым узором из-за протекающей крыши. Интересно, ее уже починили, или Изольду ожидало незапланированное купание? Но в целом, в целом новое временное жилище (хотя нет ничего более постоянного, нежели временное) не шло ни в какое сравнение с прошлым.
Распахнув платяной шкаф, Изольда обнаружила «привет» от прошлой владелицы – ножницы и лоскуты ткани. Девушка рассеянно перебрала их, рассортировала по размеру. В основном – шерсть, но попадался грубый небеленый лен.
Взгляд Изольды сам собой упал на ноги. Иголку с ниткой она в руках держать умеет, смастерит себе новые чулки. Обходиться зимой одной парой не получится: ноги постоянно промокали. Да и единственные чулки быстро придут в негодность, вечно штопать не получится. Безусловно, больше подошла бы пряжа, но под юбками не видно, сойдет.
– Больно ты кому-то нужна! – усмехнулась Изольда. – Пугало огородное!
Там, в парке, смотрели на пленительную, разодетую Азу. Чего у подруги не отнять, так обаяния. Что ж, оно помогало ей выжить. Кто как умеет.
Однако где взять иголку? Изольда тщательно обыскала шкаф: вдруг племянница коменданта еще что-то забыла? Но увы, придется попросить у Азы.
Часы на Драконьей башне пришли в движение. Изольда прислушалась, считая удары: пять. Вместе с последним громко стукнула, закряхтела под напором нетерпеливого визитера входная дверь. На пороге возник… Темный господарь. Изольда попятилась, вжалась в боковину дивана. От страха она не могла вымолвить ни слова. Он… Он был совершенно черный, даже лицо покрыто толстым слоем сажи. Края длинного одеяния свисали лохмотьями и еще дымились, словно Господарь поднялся за ней прямо из преисподней.