Зелье забвения

Нильсен Татьяна

Жена приходила в магазин только, чтобы провести время, дома не находиться, да собаку выгулять. Так и жили чужие люди под одной крышей, не проявляя интереса друг к другу. У Зои появились новые знакомства, подруги и компании. Часто она забирала Пигги, и они ходили по магазинам, обедали с друзьями в ресторане или купались в море. Шарпей просто обалдевал от счастья. Если дома он путался под ногами, и на него никто не обращал внимание, то в компании с Зоей он был центром внимания. Плюшевую собаку тискали, кормили вкусными сосисками и сюсюкались как с маленьким. Как-то приятельница пригласила Зою на вечеринку в один роскошный ресторан, по случаю своего дня рожденья. Она не очень хотела идти. Собиралась большая компания, и из них Зоя знала только именинницу, но в последнюю минуту одела красивое платье, подправила макияж, схватила в охапку своего мехового спутника, вызвала такси и отправилась навстречу своей судьбе.

Он следил за ней с момента появления, как коршун за добычей, наблюдал издалека, не приближаясь. А Зоя просто блистала, много танцевала, пила белое, лёгкое вино, громко смеялась над чьими-то

шутками. И вообще порхала элегантно, грациозно и живо. Её дурацкая, плиссированная собака повизгивала от счастья в чьих-то объятиях, и эти две персоны сияли в центре внимания. Пару раз он пригласил её на танец, завёл так сказать знакомство и вскоре исчез из поля зрения. Потом навёл о незнакомке справки, узнал номер телефона, место работы и на следующий вечер ждал в ресторане, напротив мехового магазина. Он был старше её, гораздо старше, почти на тридцать пять лет. Но это не смущало ни его, ни её. Он вообще забыл, что это такое– влюбляться, но хотел обладать этой женщиной, и его финансовые возможности позволяли ухаживать с размахом. А женщина не противилась новым романтическим отношениям, ведь жизнь превратилась в тоскливое однообразие. Она жила в чужом доме, в чужой стране, с чужими людьми. Он быстро понял, что законный муж не является особенной преградой. Пара стала проводить много времени в роскошном доме ухажора, ходила по ресторанам не скрываясь от любопытных взглядов. Это не осталось незамеченным, и сначала Мануэль начал укорять её в открытом распутстве, а потом к этому солисту, добавился хор голосов, состоящий из свекрови, золовки, мужа золовки, сотрудников магазина, подруг, соседей. Вскоре Зоя подала документы на развод, и, собрав чемодан с вещами (это всё, что она нажила за время супружества) и прихватив втихаря любимую собаку Пигги, переехала к новому возлюбленному. А когда женщина получила развод, пара тихо, в узком кругу друзей, сыграла свадьбу. Муж пожилой грек оказался человеком не только состоятельным, а богатым. Имел роскошную виллу с выходом к морю на острове Кипр, куда они после свадьбы и переехали. На этом богатства не кончались. На небольшой частной марине плескались пришвартованные: водный мотоцикл, небольшая моторная яхта и гордость хозяина трёхпалубная яхта класса «Люкс». Ещё он имел солидный счёт в банке, целый автопарк эксклюзивных авто и недвижимость в США. Самое интересное, что несмотря на солидный возраст, это был его первый, официальный брак.

Когда Зоя сообщила матери о разводе и новом замужестве, то та пришла в ужас неописуемый. Она вообще противилась всяческим переменам, но когда прилетела в Грецию и увидела, что на что поменяла дочь, то счастью не было предела. Она ходила по комнатам, гаражам, садам виллы, всплёскивала руками и закатывала глазки от восторга. Только одно огорчало сердобольную мамашу– уж больно стар мужичонка! Как же в постель с ним Зойка ложится? Ведь дед и помереть может, сердце не выдержит от удовольствия! А уж про внуков нечего мечтать! Да уж и ладно, что его, старого, варить что ли?

Зоя же быстро освоилась в роли богатой хозяйки, уволила многочисленную прислугу, оставила только кухарку и садовника. Её раздражало то, что когда они завтракали, обедали или ужинали, за спиной скапливалась целая армия прислуги, которая заглядывала через плечо и дышала в затылок, готовая по щелчку кинуться в угождени. Она не чувствовала себя хозяйкой и всё время на кого-нибудь натыкалась то в спальне, то в ванной, а ей хотелось большей приватности. По началу молодожён не перечил жене, но потом начал затягивать гайки её свободы. И как-то, имея на жену большую досаду, резко высказал:

– Зоя, дорогая, ты должна понимать, что я уже не молод, и не имею такой гибкости в поведении, какую имел в молодости. И поэтому не хочу, и не буду что-то менять в своём жизненном укладе. Я закрыл глаза на то, что ты уволила почти всю прислугу, но это последнее что ты меняешь. Я не хочу, чтоб твои многочисленные, русские родственники ошивались по дому. Если желаешь, можешь навещать своих близких в России сколько тебе влезет, но присутствие твоей мамаши, которая суёт свой нос везде, даже в наши интимные отношения, меня категорически не устраивает! И ещё: я не хочу видеть в доме эту несносную собаку. Кругом шерсть, визг и слюни! Пусть она живёт в саду, в гараже, где угодно, только не в доме, а лучше, вообще отдай в общество собаководов, там о ней позаботятся.

Зоя закручинилась и почувствовала себя запертой в золотой клетке, в которой не было места для самых любимых. А однажды садовник обнаружил возле дверей дома, как-будто меховую тряпку, коричневое тельце бездыханной собаки. Причину смерти не установили, но Зоя затаила тайное подозрение, что руку приложил её старый муж. Она плакала несколько дней и долго находилась в печали по безвременно ушедшему, единственному близкому, задушевному и преданному дружку. Мгновенно испарились надежды на то, что мать с отцом когда-то поселятся рядом. Она рисовала себе идиллические картинки, как богатый муж распахнёт свою душу и двери для новой, дружной семьи. А теперь мечты распались на мелкие осколки, она одна в прекрасном доме, но без душевного тепла. Постепенно в голове начала проясняться картина, как в химикатах проявляется фотография обретая чёткость и цвет. Представлялось, что в жизнь ворвался орёл с размашистыми крыльями, а это оказался индюк с дряблым, отвисшим подбородком, который может взлететь если его пнуть как следует. Иногда Зоя с грустью вспоминала дом в Салониках. Там постоянно гостило много народа, ребятишки шумно играли, Пигги резвился на лужайках, а для русских сватов всегда открыты двери. Когда они приезжали из России, свекровь готовила обильный стол, собирались многочисленные родственники. За стол садились все –и дети

и взрослые, много ели, пили вино, разговаривали о политике, о ценах и, конечно, пели песни. Собаки и кошки тусовались тут же, тёрлись возле подвыпивших хозяев, припрашивая кусочки мяса. И ещё одна странность появилась в мыслях: она скучала по Мануэлю. Зоя пыталась разобраться в своих чувствах, и всё больше приходила к мысли, что в глубине души, у неё сохранилось чувство нежности к нему. Она не жалела об уходе, только предполагала, что если бы осталась с ним и проявила волю, то смогла бы обуздать пылкую сексуальность бывшего мужа. И сейчас чем сильнее в Зое расцветала женская сила и привлекательность, тем больше второй муж терял свою мужскую силу. Он горстями глотал виагру, но таблетки уже не могли вернуть былую энергию в потрёпанный временем организм. Это и понятно, её муж Аргирис неотвратимо старел. Да только потеря собаки, не была последней. Вскоре позвонила рыдающая мать и сообщила, что отец скончался от сердечного приступа. Не прошло года, как тихо этот мир покинула мать от тоски и одиночества. Зоя поставила родителям дорогой, гранитный памятник, один на двоих, посадила цветы и куст сирени на могиле. Она дала денег соседке, чтобы та следила за порядком в квартире и вовремя платила по счетам, а сама вернулась к несносному долгожителю мужу в роскошный особняк. Жизнь потекла как и прежде. Как хорошая жена ухаживала за мужем, наводила порядок в доме, закончила курсы судовождения в «Яхтенной академии», в свободное время купалась в море и даже пристрастилась к рыбалке. Теперь они много времени проводили в море, уходили то на несколько дней, то на месяц в Турцию или на греческие острова.

Но никто не вечен под Луной. Зоя похоронила богатого мужа и на несколько дней приехала в свою ненавистную и любимую, родную, холодную Сибирь, чтобы поплакать на родительской могиле, навестить школьных подружек и отдышаться от всех стрессов, которые преследовали её последнее время. Сейчас она миллионерша и может позволить себе всё! Да только самых любимых уже нет рядом ни родителей, ни нежного дружка Пигги. Про усопшего мужа, конечно, вспоминала, но только в общем контексте своих потерь. Она скиталась по пустой, гулкой квартире со свалявшимися волосами, облезлым маникюром, перебирала старые фотографии и долго рассматривала своих молодых, счастливых родителей. От этого становилось тошно и тоскливо, поэтому она пила водку горькую уже несколько дней, то ли для того чтобы забыть, то ли для того чтобы накрепко запомнить. Зоя допивала последнюю бутылку, безутешно всхлипывала от жалости к себе и пьяным сознанием понимала, что завтра придёт в себя, напьётся чаю, приведёт в порядок квартиру, себя и вернётся на Кипр, в новую, роскошную жизнь. Она ещё окончательно не осознала, что стала миллионершей, остался важный штрих– подтверждение своего богатства и влияния со стороны окружающих. Как в той знаменитой фразе: «Короля делает свита!»

Глава 4. Москва.

Лида сладко потянулась и села на кровати, не стесняясь своей наготы. Она гордилась своим телом, гладкой, смуглой кожей, упругими ягодицами и маленьким, аппетитным животиком и с удовольствием демонстрировала его мужчине, с которым имела интимные отношения пару раз в неделю, на протяжении вот уже трёх лет. В глубине души хотелось иметь с ним официальный брак, но Лидия считала, что мужчина должен принять решение и ни в коем случае под её давлением. Вместе они смотрелись весьма эффектно, всегда одетые с иголочки, подтянутые, высокие. Она, в силу своей работы, всегда носила обувь на высоких каблуках. Несмотря на среднюю зарплату покупала дорогую парфюмерию, делала маникюр, не терпела седые волосы– периодически посещала салон, где красилась в каштановый цвет и делала стрижку. Лида не понимала некоторых коллег– преподавателей университета, которые позволяли себе появляться перед студентами в виде неопрятном и даже замызганном. Конечно, глубокое погружение в науку забирает всё внимание и разрешает не обращать внимание на такие мелочи, как растянутый свитер, нечищенные ботинки или давно немытые волосы. Фиг с ним, если это чисто научная работа, но умный засранец идёт к коллегам и к студентам!

Он успешный бизнесмен содержал несколько оптовых баз и поставлял по магазинам и ресторанам свежие овощи и фрукты. Его работа, тоже обязывала иметь вид презентабельный, иметь хороший автомобиль и желательно с собственным водителем. Хотя в те дни, когда Алексей встречался с Лидией, он отключал телефон, отпускал водителя и наслаждался её обществом. Иногда вместе обедали в городе, иногда ходили в кино, иногда проводили вместе ночь, но никогда не говорили о совместном будущем. Лида ни разу не приглашала его в свой дом, не знакомила с сыном и не спрашивала Алексея о его жизни за границами их взаимоотношений, потому что знала: он женат и имеет двух взрослых дочерей. И если он в своих рассказах начнёт привирать, то ей будет неприятно. Вроде тех баек, что не может развестись, потому что жена неизлечимо больна, или дети не переживут расставания с папой, или жена имеет все документы на бизнес, и в случае развода он не получит ничего, или ещё какой-нибудь традиционный бред, который она не раз слышала в своей жизни. Но сегодня Лида хотела посоветоваться с ним, а может даже попросить помощи. Она поцеловала его в щёку и потянулась за блузкой, которая лежала на пуфик рядом с кроватью.

– Может перекусим где-нибудь в городе?

– Всё что хочешь, любимая? Я не хочу расставаться с тобой. Какую кухню выберем? Итальянскую, китайскую, русскую?

– Без разницы. Мне очень надо посоветоваться с кем-то. Вдруг твоё мнение окажется полезным и поможет разобраться в одном тонком деле.

В итальянском ресторане на тихой улочке они выпили по бокалу вина, сделали заказ и Лида, не дожидаясь еды, начала свой рассказ. Затеялась издалека про сына, про его отца грека и про то, что сын намерен получить от него наследство.