Зеленая война
Шрифт:
Медленно, периодически останавливаясь чтобы отдышаться, добрел до самого первого нашего с Селимом логова. Сходу ввалился в ванную, собирая костер. Сначала – поесть. Потом – помыться. И надо все-таки что-то сделать с комбинезоном. Это совершенно невозможно. Хотя бы тряпкой его изнутри протереть что ли.
Сварил себе пустой гречки, съел немного, чтобы отвыкший от пищи желудок не стал чудить. Даже без всяких добавок, кроме соли, она показалась идеальной. Горячая, ароматная, сытная! С кофе решил повременить.
Еще несколько часов ушло на приготовление воды для мытья. Костер полыхал вовсю, так как я
Наконец пришла заветная минута. Я стянул с себя осточертевшую одежду, обтерся мокрой горячей тряпкой и намылился. Изрядно заношенную поддевку сразу бросил в заранее подготовленную кастрюлю с почти кипящей водой.
Ощущение очищающей пены на коже было непередаваемо прекрасным. Я намыливался и ополаскивался раз за разом, не имея никаких сил остановиться. На полу уже скопилась изрядная лужа, постепенно вытекающая в коридор.
Не меньше чем через час руки дошли до комбинезона. Вывернуть рукава оказалось куда как непростым делом. Добраться до изнанки штанин с приделанными к ним высокими ботинками – совершенно нереальным. Ровно вплоть до того момента как я совершенно случайно нащупал с изнаночной стороны две еле приметные выпуклости в подкладке. С легким щелчком левый ботинок отстегнулся и грохнулся на пол, больно ударив меня по мизинцу. Ч-черт! Все это время их можно было отсоединить! Вот зараза!
Вторая штанина рассталась с обувью столь же легко. Оставалось надеяться, что после намыливания и ополаскивания внутренняя сторона быстро подсохнет и не потеряет в качестве. В любом случае, натягивать на себя этот рассадник бактерий противопоказано здравым смыслом.
По крайней мере, посветлела внутренняя поверхность комбеза моментально. Мне кажется, можно было даже не мылить, а просто пройтись тряпкой. Но очень уж хотелось провести какое-никакое обеззараживание.
Наконец сытый, чистый и довольный я выбрался из ванной комнаты, даже не до конца погасив пламя, плотно прикрыл дверь и хорошенько подоткнул ее мокрой тряпкой. Как-то проверял уже, можно ли так делать, и не угорел. Вентиляция справилась шикарно.
Со стоном наслаждения забрался в постель под три одеяла. Все, теперь мне море по колено. Завтра еще окрепну денек, а потом отправлюсь к трубе (ах, забыл – к Башне) и подорву их установку к такой-то матери. Жизнь прекрасна и удивительна!
Только в середине следующего дня, хорошенько позавтрако-обедав, я наткнулся взглядом на появившуюся на подоконнике тетрадь. Подошел, скорее с интересом, чем с настоящим волнением. Сразу узнал старательные художества Селима.
Судя по всему, он решил, что мир стал зеленым не на всю высоту, а только до облаков. И похоже решил проверить, так ли это. Идея, не лишенная смысла. Жаль, это не пришло нам в голову, когда мы еще не разбежались.
Снова полоснула досада, что я так легко упустил его тогда, у Трубы. Идиот! Оба идиоты!!! Я – параноик, он – камикадзе. Лезть в заснеженные горы одному? Есть ли у него необходимые навыки? Зараза! Надеюсь, после озонового отравления его не скрутило так же сильно, как меня! Я-то наверняка просто еще и простудился поверх того. А он? В подобном состоянии на голых, заметенных снегом склонах не спасет даже комбинезон.
А еда? Чем турок собирается питаться? Обсасывать
Первым порывом было отправиться вслед за товарищем. Но он ушел давно и бесследно канул в безжалостной белизне. Если мы умудрились за все время не столкнуться в городе, в горах шансов не больше. Тем более, он мог вернуться, пока я валялся больной. Ну уж нет!
Зато если турок жив, взрыв трубы точно привлечет его внимание. Возможно, тогда он снова догадается вернуться в наше логово, и на юг мы отправимся вместе.
Комбез оставался едва влажным до вечера, белье высохло, но я ходил по дому в одеяле, поддерживая костер из накопленных запасов. Температура оставалась приемлемой. Болезненная слабость совсем отступила. Тело и мозг жаждали активной деятельности.
Глава 15
Утро теракта наступило. По пути я прошел мимо дома, где отлеживался в бреду. Забрал сумку с остатками жидкости для розжига. Твердым, чуть ли не строевым шагом направился к вражескому стратегическому объекту. Там все оставалось неизменным.
Решил заначить бутыли с розжигом на отшибе, в снегу. Буду вносить и выливать по две. Придется побегать, но зато не отравлюсь вновь. Предыдущий опыт мне очень и очень не понравился.
С сильно бьющимся сердцем вошел в Трубу. И да! Все дрова выглядели нетронутыми! Только уроненное в прошлый раз серебристое ограждение снова стояло на месте. Я щедро расплескал с двух рук предварительно раскупоренную смесь парафина с чем-то там еще и бросился назад.
Примерно через час моя работа была закончена. Осталось поджечь и убежать. Очень-очень быстро убежать, молясь всем богам, чтобы взрыв (если он, конечно, случится) не соответствовал по мощности и смертоносности ядерному.
Умом я понимал, что киношные эпические столбы огня до небес – всего лишь художественное преувеличение. Но все же было страшновато. Стоял перед аркой, глубоко дышал, никак не мог решиться сделать последний шаг. И вдруг увидел, что ко мне со всех ног (иначе, пожалуй, не скажешь) мчится сверкающая зеленым огнем фигура. Она была заметно ярче остальных, но поменьше ростом.
Я выставил перед собой заточенный кол. Инопланетянин остановился на расстоянии метра, вытянул перед собой руки ладонями вперед. Совсем по-человечески. Ну да, конечно! Зачесались, наконец!!! Решили пообщаться, когда дело запахло жареным!
Чужой потянулся рукой к моей кисти. Я угрожающе тряхнул палкой, покрепче ухватив ее обеими руками. Противник отступил на шаг, совсем по-людски замахал ладонями. Интересно, когда успел научиться нашим жестам? Остальные двигаются совсем иначе. Плавно, размеренно. А это что – их переговорщик? И где же он прятался раньше?
Или…
Или они научились всему у Селима. Знать бы только, в добровольном порядке он делился с ними сведениями или, например, под пыткой. Или в результате промывания мозгов. Одни вопросы. Но в движениях инопланетянина было очень уж много знакомого. Тем временем тот махнул рукой, присел и стал водить руками по снегу, чертя какие-то фигуры. К сожалению, ничего четкого не получалось. Едва заметные талые полосы на белом снегу не давали никакого понимания, что он хочет изобразить.