Зеленая война
Шрифт:
Оказывается, корни растений всегда образовывали под землей огромную нейросеть. Но только в двадцать первом веке обилие магнитных полей и излучений смогло спровоцировать ее активность. И, раз запущенная, система уже и не думала сбавлять обороты.
Девушка тем временем делилась со мной видом больших труб, выбрасывающих в небо особое вещество.
«Дисген», - пришло название. Странное сочетание резкого звучания и невесомого зеленоватого образа, устремляющегося к небу защитным покрывалом. Впрочем, в народе оно так и называлось - «зелёнка».
Этот газ
Потом были изможденные, выживающие в вечных снегах люди. Вечно продрогшие, потерявшие надежду, не надеющиеся на весну, потому что та принесла бы только гибель.
Популяция падала, многие сходили с ума. Кто-то самовольно расставался с жизнью, другие, проклиная бесконечную белизну, уходили в сторону экватора, надеясь найти компромисс с сознанием деревьев и трав. Никогда не возвращались.
Тогда ученые стали биться над изменением самой человеческой сути. И им улыбнулась удача. До катастрофы подобные исследования уже велись ради упрощения колонизации Марса. И вот, наконец удалось вывести энергетическую составляющую на первый план. Атомы новых тел держались вместе в основном за счет сознания. Они представляли собой совершенно новую структуру, не нуждающуюся в питье и пище, не боящуюся холода. Отсутствие таких примитивных потребностей автоматически избавило переродившихся людей от злобы, зависти, агрессии. Не стало языковых барьеров, ведь чувствуют все на одном языке.
В моей голове, несмотря на новую, совершенную сущность, зароилось множество вопросов, вытесняющих друг друга.
«Почему же обновленное человечество не вернулось в тепло?» «Почему тела людей не сильно изменились внешне, если их создает разум?» «Живут ли теперь все вечно?» «Откуда здесь дети?» «Почему город, в котором мы находимся, совсем не разрушен?» И на фоне всего этого – совершенно непрошенное глупое сожаление: если нет «низменных потребностей», то как же любовь, семья?
Я взглянул в глаза Старшей и понял, что последняя мысль, как и все остальные, для нее не секрет. Вот незадача, да можно ли тут что-то скрыть?
«Незачем», – она взяла мои руки в свои. – «Незачем скрывать. И любовь, и семья, все есть. Поверь мне, слияние разума дает гораздо большее наслаждение, чем способно подарить любое тело».
Мягкое тепло ее чувств дотянулось ко мне, гася тревогу и смущение. И я понял, что тоже небезразличен ей. Хотя, понял – не то слово. Ощутил. Каждой частичкой себя. И уже одно это после проклятого бесконечного снега, после глухой безнадежности и непонимания происходящего было настолько прекрасно, что я вскочил и несколько минут кружил девушку в объятиях. Только легкость, полет и беспредельное счастье!
И мне стало в этот момент абсолютно плевать на все остальное. Я увлек ее на улицу, на доли секунды задержавшись перед стеной, а потом смело
И только после наступления темноты, остановив веселую беготню в ее квартире: почти пустой, светлой, расположенной на большой высоте, я удосужился узнать остальные ответы.
Новых людей действительно было не слишком много. Наблюдения меня не обманули. Когда заработали первые установки, далеко не все захотели отказаться от привычной человеческой оболочки. Искали подвох, опасались растерять высокую культуру и надрывный порыв души.
По крайней мере, наши. На западе, говорят, больше боялись тотального контроля получившихся энергетических оболочек загадочными спецслужбами. Так или иначе, большая часть выживших была погружена в анабиоз. Одни – с пометкой «разбудите меня, когда все кончится», другие, как моя спутница – на десять лет (или другой срок по их выбору) с тем, чтобы по пробуждении принять решение о дальнейших действиях. Одна из станций анабиоза как раз здесь, под землей.
Городу повезло: когда началась война, тут царила зима. Именно поэтому у людей была возможность экстренно отстроить установку, сохраняющую такое положение дел, а потом - и дождаться открытия криостанции.
Орее очередной раз разбудили год назад. Взглянув на белоснежный покров до горизонта и узнав, что мир с растительностью пока не предвидится, она решилась на переформирование тела и с тех пор ни разу не пожалела. Именно из-за того, что она еще не успела забыть весь спектр человеческих переживаний, ее и привлекло мое упорное выживание в том одиноком домике.
Все деревянное и вообще растительное вредило новым людям. Ведь энергетически скрепленные тела управлялись разумом, а в нем плотно засело осознание того, что флора планеты – враг номер один.
«Откуда маленькие люди? Они тоже разбужены?»
«Кто-то из них – да. Например, девочка, с которой мы приходили к тебе. Она мне, как дочь. Впрочем, это те, кто были без родителей до эры сна. Остальные будут ждать продолжения жизни до решения их родителей. А те – пробуждения по согласованному графику.
Но появляются и новые. Когда двое людей, создавшие пару, настолько переполнены чувствами и моральной энергией, что на двоих их много, может появиться новая сущность. Конечно, тут нужна небольшая помощь, но мы доработали установки переформирования. И уже целое поколение выросло в новом мире, не имея оставленных в прошлом тел».
«Как же они растут, взрослеют?»
«Это все этапы формирования сознания. В принципе, мы изменяем себя в соответствии со внутренней потребностью. Ты видел – кто-то высокий, кто-то привычного тебе роста. Я, например, сохранила свое прежнее лицо. Может быть, чуть улучшила. А дети энергии создают себя с нуля, по собственным представлениям. Многие из тех, кого ты видел, родились здесь».