Зеленая война
Шрифт:
– Ага! – я улыбнулся. – Вот, стал хоть на человека похож.
– Не понимаю, зачем нужно бриться, – искренне заинтересовалась Туяра. – Тут почти никто этого не делает. Ну, кроме вот него и начальника, – она кивнула на широченную спину впереди.
– Привычка, пожалуй. Здесь и сейчас, может, людям не до того. А раньше? Где ты раньше жила?
– Нигде, – темные раскосые глаза заблестели легкой грустью. – Я здесь родилась.
Я аж споткнулся. Да, как-то не думал о такой возможности. Одно дело – люди, вытащенные из криокамер. Совсем
– Ты никогда не видела цветов? Листьев? Весны?
– Еще чего! – шарахнулась она, – Ты что говоришь? А ты, что ли, видел?
– Ну… да, конечно.
– Все время забываю, какой у нас с тобой разлет по времени. Все равно, мне кажется, это все слишком приукрашивают. Цветы, пфф! На что там смотреть? Опасные, агрессивно-яркие, вонючие! То ли дело здесь. Ты хоть представляешь, сколько оттенков у снега?
– Да уж, насмотрелся, – меня передернуло. – Кстати, а какой именно у нас разлет? Какой нынче год?
– Две тысячи семьдесят девятый.
– Я из двадцатого… Не так уж много. Просто поразительно, как все успело измениться.
Богдан постучал в большую дверь с аккуратной надписью маркером «Семенов В.Ю.». Вот так, без должности, без звания.
Никто не ответил. Украинец постучал громче. Тишина.
Пауза затянулась. Я уже было собирался спросить, где нам еще искать этого таинственного Семенова, но в боковом коридорчике послышались торопливые шаркающие шаги и из-за поворота показался невысокий, полный лысеющий человек в больших очках. Он обеими руками держал большую кружку, от которой поднимался густой пар.
– Вот ведь незадача! Закон подлости в действии, – заявил В.Ю. Он явно запыхался, спеша обратно в свой кабинет. – Весь день сижу, жду, как приклеенный. А стоило отойти за чашечкой бульона, вы тут как тут! Проходите! – он ненадолго освободил одну руку и отпер дверь ключом.
Я наслаждался ностальгическим ощущением типичного госучреждения. В кабинет зашел с легкой улыбкой. Туяра скромно, но настойчиво проскользнула следом, оставшись стоять у двери, а Богдан уже что-то обсуждал с начальником, потрясая бумажками.
– Он у вас тут самый главный? – тихонько спросил я.
– Ну… как. Он больше всякой хозяйственной частью заведует. Комнаты там, доставка пайков, конфликты интересов. По научной части Мария Георгиевна в основном решает все. И папа тоже – не в последних рядах.
Так. У нее тут папа. Надо будет познакомиться, прежде чем заигрывать всерьез. Мало ли, что за человек.
– А В.Ю. – это что за инициалы? Как зовут вашего завхоза?
– Валентин Юрьевич.
– Ну, чего там шушукаетесь? – подал голос украинец. – Шагайте сюда! Валентин Юрьевич – смотрите, за ними глаз да глаз, а то скоро опять мелкие спиногрызы по всей станции носиться будут!
Туяра вспыхнула до корней волос и второй раз за день попыталась прожечь здоровяка взглядом. Снова безрезультатно.
Я подошел к
– Ну, рассказывайте, Антон, чего умеете. Подумаю, к какой деятельности мы можем вас припрячь.
Мда. Вопрос из серии «расскажи анекдот». Все более-менее ценное сразу вылетает из головы.
– Я, в общем, с компьютерами умел работать. В две тысячи двадцатом. Они сильно поменялись, да? – пока получалось как-то неубедительно.
– Поменялись, да, – задумчиво повторил собеседник. – Служил? – внезапно ошарашил меня он.
– Н-нет.
– А чего так?
– Не сложилось, – пробормотал я, отводя глаза.
– А путешествовать любишь? Приключения там всякие, экстрим?
Я скривился. Последние несколько недель моей жизни представляли собой сплошное экстремальное путешествие, и я как-то наелся. Видимо, Валентин Юрьевич правильно понял выражение моего лица.
– Да не паникуй, – махнул рукой он, – Тебя же никто прямо сегодня в поля не гонит. Мне просто надо понять, куда тебя приспособить. Тех, кто без дела шатается, сам понимаешь, тут обеспечить тяжеловато. Да и сам через неделю-другую взвоешь.
Это я понимал. Даже если бы ресурсов было вдосталь, как-то не особо приятно сидеть на чужой шее. А здесь и подавно.
– А что там у вас с экстримом и путешествиями?
– Так или иначе, наша задача – искать решение проблемы Леса. И сидя здесь это, естественно, сделать невозможно. То есть, конечно, мы изучаем средства борьбы с выделяемыми ими токсинами, способы внедрить защитные механизмы в организм человека и так далее. И гербициды тоже. Но выжечь всю растительность на Земле – очень плохая идея. Как и скрываться всю жизнь в снегах.
– Опять вам снега не угодили, – буркнула Туяра от двери. – Не вижу в них ничего ужасного. Вот народу бы побольше! Надо просто всех разбудить, пусть живут, работают.
– Яра! Я тебе уже десять раз объяснял: сейчас мы живем исключительно на запасах. Что-то было свезено на склады станции еще до снега, что-то доставляют Новые из пустующих городов. И все. Как ты представляешь прокормить и согреть всех остальных? Чем их занять в условиях постоянной зимы? Как запустить производство? Вообще-то нам так или иначе потребуется растительное сырье для пищи, одежды. Чтобы разводить животных, в конце концов! И как ты себе это представляешь?
– Ну значит, нам нужно всем модифицироваться в Новых. Им-то, вроде, и так нормально? – не унималась девушка.
– Не все люди этого хотят, ты же знаешь!
– А не надо их спрашивать! Если уж время требует стать Новыми, то какой смысл цепляться за устаревшие привычки? Это эволюция, и все!
– Так, – хлопнул ладонью по столу начальник. Ему явно нелегко было сдерживать гнев. Наверное, к данному разговору они возвращались с завидным постоянством. – Выйди, пожалуйста. И Богдана с собой захвати. Все дискуссии – в другой раз.