Зеленая звезда (Человеком быть, это трудно)
Шрифт:
И еще один случай вспомнил Абдулла. Тоже давно это было, в шестом или седьмом классе. Их тогда попросили отвести лошадей на дальний полевой стан. Жарко было. Они ехали рядышком по берегу канала, а потом пустились наперегонки. Абдулла первый прискакал на стан и с удивлением обнаружил, что людей там нет. Наверно, не дождались подмоги, ушли работать на дальнее поле.
— Здесь и подождем! — крикнул он Гюльчехре.
Они спешились и присели на глиняном возвышении возле пруда — хауза.
Вокруг было тихо. Гюльчехра
— О чем это ты задумалась? — спросил Абдулла.
— Да просто так… — сказала она. — Я думаю о том, кем мы будем, когда вырастем.
— А кем мы будем?
— Ты будешь ученым.
— Ученым? — удивился Абдулла.
— Да, ученым. Будешь носить большой портфель, станешь похож на того очкастого профессора. Помнишь кино «Депутат Балтики»?
— Да брось болтать! — отмахнулся Абдулла. Однако в душе он был рад этому сравнению.
— Нет, правда, я таким тебя вижу.
— А сама ты? Кем сама станешь?
— Я? — Гюльчехра призадумалась. — Я… буду архитектором.
— Вон куда махнула! — прищурился Абдулла. — Слишком много на себя берешь!
— Почему много? Если ты будешь ученым, почему я не смогу стать архитектором? Буду учиться… Может быть, я стану архитектором в Мингбулаке…
— Скажешь тоже! Архитектор… В нашем кишлаке! Ой, не могу! — Абдулла захохотал.
— Что смеешься? Если сейчас нет архитектора, будет после. Обязательно будет. И тогда я построю высокие-превысокие красивые дома. А потом… — Гюльчехра запнулась, так и не смогла сказать, что будет потом.
— А я еще не знаю, кем буду, — Абдулла тоже бросил камешек в хауз. — Мой отец говорит, чтобы я, кроме школы, пока ни о чем не заботился.
— Конечно, может, и рано об этом думать. Вот недавно я хотела стать врачом, а потом — инженером. А теперь мне хочется стать архитектором… Как ты считаешь, что лучше?
— Наверно, все эти профессии хороши, — сказал Абдулла неуверенно. — А если бы не были хороши, то все люди были бы только врачами или только инженерами. И не шли бы на другую работу.
Эта мысль, кажется, ему самому понравилась.
Гюльчехра тогда ничего не ответила, промолчала, да и люди скоро появились, отвлекли…
«А кем же она сейчас собирается стать?» — глядя себе под ноги, раздумывал Абдулла. Он медленно приближался к дому. Вдруг кто-то хлопнул его по плечу.
— Привет! — услышал он рядом чей-то голос.
Абдулла поднял голову. Перед ним стояли двое знакомых ему парней. Одного звали Касымджаном, а другого то ли Саидом, то ли Самадом. Память подвела Абдуллу, никак не мог вспомнить.
— О чем это ты замечтался? — спросил Касымджан.
— Мы с дядей были на охоте, — отвечал Абдулла, пожимая их крепкие руки, — Ну как жизнь? Все хорошо?
— Спасибо, — сказал Касымджан и щелкнул
— Кажется, и ты закончил школу? — спросил парень, которого звали не то Саидом, не то Самадом.
5
Танбур — музыкальный инструмент.
— Да…
— Хорошо закончил?
— Неплохо, — ответил Абдулла. — А вы как?
— И мы то же самое, — сказал Касымджан. — Когда ты приехал?
— Вчера.
— Долго здесь пробудешь?
— Еще не знаю…
— Ну ладно. Приходи вечером в школу. Повеселимся. Договорились?
— Хорошо, приду! — сказал Абдулла. Ведь сегодня его уже приглашали!
— Вечер будет что надо. Сам раис организовал.
— Ого! — улыбнулся Абдулла.
— Еще бы! Колхозу нужны кадры. А мы эти кадры и есть. Вот почему к нам такое внимание…
Все трое рассмеялись.
Абдулла проводил взглядом Касымджана с товарищем и зашел в дом. Бабушку он застал на кухне, она ощипывала перепелок.
— Что тебя задержало, сынок? — спросила Ходжар-буви.
— Товарищей встретил.
— Наверно, проголодался, милый ты мой, да будет легка твоя поступь… Сейчас, сейчас, — заторопилась бабушка. — Дядя-то твой в больницу побежал, только к обеду вернется.
Абдулла машинально ел что-то, а перед глазами у него стояла Гюльчехра. Она улыбалась, поправляла на голове косынку.
«Нет, я так не могу уехать, — думал Абдулла. — Останусь в кишлаке дней на пять-шесть». Придя к этому решению, он откинулся на мягкую пуховую подушку. Со двора послышался детский голосок:
— Бабушка! Бабушка!
— Заходи! — отозвалась Ходжар-буви. — Что говоришь? А, к Абдулле пришел? Ступай на террасу, он там сидит.
«Кто же это?» — Абдулла приподнялся, выглянул во двор. По ступенькам террасы поднимался мальчуган лет пяти-шести, смуглый до черноты: в руках он нес какой-то предмет, завернутый в полотенце. Мальчик переложил узелок из руки в руку, подул на пальцы и спросил:
— Абдулла-ака?
— Да, я, а что?
— Вот моя сестла велела вам плинести.
— А что это?
— Кукуюза. Она гоячая.
С этими словами мальчик развернул полотенце, и на кошму вывалились три больших красных початка.
Не успел Абдулла сказать «спасибо», как мальчишку словно ветром сдуло с террасы. И след простыл.
Абдулла, обжигаясь, вынул из початка несколько горячих зерен, попробовал. Как вкусно! Интересно, почему же ему раньше не нравилась вареная кукуруза?