Зеленое солнце
Шрифт:
— Лукаш? — удивился такому повороту Кречет. — Я тебя и не видел даже, не знал, что вы собирались.
— Да ты, кажется, вообще нихрена не видишь, — пробубнил друг, разглядывая Назара и Милану цепкими изучающими глазами. Та, в свою очередь бросила на него быстрый, равнодушный взгляд, и не найдя для себя в «Лукаше» ничего интересного, допила вино и сунула пустой стаканчик в пакет, определенный ими «для мусора». Ковальчук скривил губы, но быстро вернув лицу приличествующее празднику выражение, протянул Назару руку. — Привет!
Шамрай ответил
— А Надя где?
— Да они с Аней там… — неопределенно махнул головой Лукаш и присел рядом. — А ты тут что в стороне устроился? Сам чего не сказал, что тоже едешь, могли бы вместе собраться.
??????????????????????????- Это спонтанно было, мы с Миланой решили только сегодня… Кстати, познакомься, это Милана. Милан, это Лукаш, мой одноклассник и друг.
— Здрасьте, — улыбнулась Милана, глядя на Ковальчука.
Тот кивнул.
— А вы, Милана?
— А я в гости приехала.
— К Назару?
— Милана — дочка дядиного близкого друга, гостит у нас все лето, потому приехала ко всем, и ко мне — тоже, — сдержанно ответил Кречет. Лукашев настрой ему не нравился, хотя внешне ничего в нем такого и не было, но он же прекрасно видел, что друг, как и положено менту, вот-вот им обоим в глотку вцепится, чтобы добиться, чего и как.
— А потом?
— А потом у нее сентябрь, учеба и преподы в универе. Ты ж сам учился, понимать должен.
— Да я вообще многое понимаю, — сказал Ковальчук и глянул на Милану. — И что такое каникулы, и как летнюю тоску гонять. А в деревню — это ради экзотики?
— А девушек поддевать — это ради самоутверждения? — не растерялась она.
— И в мыслях не имел, — поднял руки Лукаш. — Работа у меня такая, вопросы задавать. Кто на что учился. Вы что изучаете?
— Право.
— То-то у нас в стране с правом… беда…
Назар ошалелым взглядом окинул друга, и крылья носа его задергались — раздражения не было, а злость была. И желание съездить тому по морде. «С Аней они там!» — мелькнуло в его голове, отчего кулаки зачесались еще больше. Еще один добродетель приперся.
— Ковальчук, ты язык попридержи, а то я не посмотрю, что ты друг и что ты мент, — угрожающе тихо проговорил он. — Разбавлю праздник. Будешь мне потом в участке про права рассказывать. Мне, а не ей, понял?
— Понял, — кивнул Лукаш, — а ты не забывай, что есть еще и обязанности. Понял? Ладно, ребят, отдыхайте.
Он легко подхватился с пледа и растворился в темноте.
— Он правда твой друг? — спросила Милана, глядя ему вслед.
— Самый близкий, — медленно ответил Назар, тоже не отрывая взгляда от мрака. — Не видно, что ли? Черт… прости, фиг его знает, что ему под хвост попало. Он поучать любит, в органах же… но чтоб до такого — не доходило.
— А по-моему, прикольный. Хотя натуральный такой… мент, — и она рассмеялась. — Идем к кострам, как там они у вас называются?
— Да так и называются. Купальское огнище, — Назар встал и подал ей
Обхватив его пальцы, она поднялась и потащила парня за собой. К кострам, хороводам и молодежи.
Говорят, если женщина избегает купальских огней, стало быть, она ведьма.
Говорят, если перепрыгнуть через костер — то очистишься и злых духов прогонишь.
Говорят, если прыгнуть вдвоем и рук не разжать — то впереди свадьба и ничего на свете двоих не разлучит.
Да мало ли, что люди говорят, когда говорят они так много и так часто — неправду.
«Алло, Сташек? Сташек, а ты где? Ты уже приехал, а?»
«Еду, Лян. Ты что-то хотела?» — голос брата звучал спокойно, хотя так он звучал всегда, и нельзя понять — он и правда спокоен или раздосадован, что ему докучают.
«Прости, — принялась щебетать Ляна, совсем не чувствуя той легкости, с которой старалась произносить слова, — я на лугу еще, нехорошо мне стало, так бы я тебя не тревожила».
«В каком смысле нехорошо? Что случилось? Сердце?»
«Да который день уже то колет, то жжет».
«Ляна, блин, и какого черта в больницу не ложишься? Зачем ты в эту ерунду с праздником ввязалась?»
«Пройдет. Мне бы просто полежать надо, отдохнуть. Сташек, если тебе по пути, забери нас, а?»
«Нас — это кого? Назар где?»
«Назар мне весь день помогал, сцену монтировал с мужиками, на винодельню к Наугольным мотался и в сыро-колбасный, вечером выпил, надо же было выдохнуть, куда ему за руль?» — принялась немедленно выгораживать сына Лянка.
«Взрослые люди, а добраться не можете».
«Представь себе, как тут сейчас такси вызвать. И Милашечка уже устала», — Лянка подкатила глаза, радуясь, что Стах ее сейчас не видит. Да и вообще ничего не видит, что видит она. Ни Аниных слез у воды, ни того, как народ шепчется, ни счастливого смеха Назара с этой девицей. Откуда только взялась на их голову? А если Назарчик с ней загуляет, как потом Ане в глаза смотреть? А ее саму потом как родителям возвращать-то, если вцепится в него? Ой, горе…
«Милана с вами?» — после секундной паузы уточнил Стах.
«То ж да! Ей скучно было, что ж ее, оставлять?»
«Нет, ты правильно сделала, хорошо. Сейчас я за вами приеду, через десять минут буду уже в Рудославе».
На этом Шамрай-старший отключился, а Ляна зажала телефон в руке, негодуя на то, что десять минут — это слишком долго. Так много может случиться за десять минут!
Они выбились из хоровода, словно кто-то в спину толкнул. Назар держал ее за руку. Он теперь все время держал ее за руку, и она больше не сопротивлялась, будто бы он к этому ее приучил, как птицу — сидеть на сокольничьей перчатке. И пальцам ее в его ладони было тепло, уютно и безопасно, как если бы только так и надо. Он чувствовал, как она расслабилась, и этим чувством напиться не мог, уже пьяный от понимания, что прямо сейчас — она его. Не могло такое казаться, не должно было.