Зеленое тысячелетие
Шрифт:
Хотя дуло пистолета смотрело прямо на Фила, взгляд док юра то и дело перебегал на Диту.
— Фил, — начал он, — не буду опровергать утверждение, только что сделанное моей дочерью. Стоит вам только поразмыслить, как вы придете к выводу, что это делает нас друзьями и союзниками. Кому, как не вам, знать, как чудовищно больна психика американской цивилизации? Вы убедились на собственном опыте, что происходит с мозгом, телом, органами чувств в этой стране. И кому, как не вам, Фил, оценить психическое состояние республики трудящихся, где под твердым руководством марксистского учения и абсолютных знаний впервые в мире все психозы стали невозможными —
Глаза Фила округлились, он заметил, что потихоньку кивает головой. Бодрый голос Ромадки был на удивление гипнотическим.
— Конечно, мне следовало бы все проанализировать еще прошлой ночью и воззвать к вашему разуму, юноша. — Ромадка продолжал удерживать Фила на мушке с математической точностью. — Но я торопился, и мои эмоции были расстроены — даже наши агенты не могут по-настоящему противостоять американской заразе, особенно, когда живут бок о бок с ней. Поэтому я совершил несколько ошибок. Кроме всего прочего, я вовремя не принял в расчет свою несчастную дочь. Тем не менее я рад, что она отправилась предупредить вас. Таким образом я смог определить ваше местонахождение — ваше, Фил, и вашей очаровательной собеседницы, — что позволит вам, в свою очередь, ощутить очищающее воздействие советской власти.
Маленький психоаналитик улыбнулся и осторожно облокотился на подлокотник пенокресла. Его голос стал еще теплее.
— А теперь, дети мои, — промолвил он, впервые обращаясь и к Дите, — я объясню, как вы сможете помочь неподверженному иллюзиям обществу и получить неувядающее признание, которое встретит вас, едва лишь вы достигнете берегов реализма. Психически неполноценный капитализм, потерпев сокрушающее поражение, направил на республику трудящихся свое последнее грязное оружие: собственное коллективное безумие и коллективный бред, усиливающиеся тонкими электронными и химическими бомбардировками нервных волокон советских людей. Пока что капиталистическая отрава, направленная на Советский Пан-Союз, в основном принимала форму бреда с использованием зеленых котов. Не поймите меня превратно — эти коты реальны. По моему твердому убеждению, это обычные животные, в тело которых хирургическим путем введены крохотные электронные передатчики. Кроме того, они обладают способностью распылять гормоны, сравнимой разве что со способностью скунсов. И хотя, вполне возможно, коты не являются самым важным оружием в атаке на советскую психику, они все же представляют собой главную декорацию в этой постановке. К сожалению, нам не удалось получить ни одного из этих существ, дабы подтвердить наши выкладки и принять надлежащие контрмеры. Поэтому совершенно необходимо добыть их.
— Но ведь существует только один зеленый кот, — возразил Фил, искренне удивленный услышанным, — и полагать, что это — атака на Америку, по меньшей мере смешно.
— Разумеется, это так, мальчик мой. Я приведу вам несколько чисто марксистских доводов, — мрачно уверил его Ромадка. — Все услышанные вами истории — не что иное, как шоры, надеваемые капиталистическим правительством на наемных рабов и псевдоученых, чтобы скрыть истинные масштабы преступления. А на самом деле кот ускользнул из одной из правительственных лабораторий. Фил, один раз вы привели меня к коту. Вы можете сделать это снова.
— Не могу, — мягко возразил Фил.
— Вы можете, Фил, — продолжал настаивать психоаналитик.
— Но ведь один раз
Впервые тень раздражения омрачила благорасположенное лицо Ромадки:
— Говорю же вам, прошлой ночью я совершил несколько ошибок, позволив кому-то погрузить меня в гипнотический (он. А может, меня опрыскали наркотиками. Какое-то время я не отвечал за свои поступки. Это было единственным, что я мог сделать, дабы избежать рейда ФБЛ. Но больше это не повторится. — Его голос окреп. — Так что пойдемте со мной, Фил, и возьмите вашу подругу. На дискуссии у нас не остается времени.
— Но… — начал Фил.
На передний план выступила Дита.
— Я не пойду, — сообщила она Ромадке. — При чем здесь я? Ты говоришь, как сумасшедший. «Неподверженное иллюзиям общество», «рационально невозможно», «абсолютные знания»? Все это — ерунда!
Обратив внимание на ее акцент и внешность, психоаналитик вскинул брови.
— Я только собирался рассмотреть ваш случай. А что вы тут, собственно, делаете?
— Просто пришла из комнаты напротив, — ответила Дита, указав большим пальцем на окно.
Прищурив глаза, Ромадка принялся изучать ее. Казалось, его память напряженно работала. Внезапно он лукаво улыбнулся.
— Описание совпадает. Вы — та самая молодая женщина, за действиями которой мистер Гиш наблюдал вчера вечером и с чьим участием он пережил удивительный бред.
— Фил, ты мне никогда не говорил об этом. — Дита весело взглянула на него.
— Да уж, он никогда не скажет, — слегка чопорно проговорил Ромадка.
— Почему? — настаивала Дита. — Впрочем, мне все равно. Если ему нравится — чудесно!
Ромадка воззрился на нее с презрением.
— Обычная эксгибиционистка. Все ясно. К тому же еще и нимфоманка.
Дита уперла руки в бока.
— Слушай, я не умею говорить длинные речи. Но диагноз неправильный. Не нимфомания — сатириаз. Я тебе покажу.
Она начала снимать чулок. Фил завороженно смотрел на нее.
Ромадка вскипел от гнева.
— Из всех… — он запнулся. — Если вы полагаете, что столь грубо можете возбудить мои сексуальные желания…
Но Дита уже стащила с ноги туфлю со ступней и вынула изящное черное копытце, опушенные черным мехом щетки и тонкую бабку. — Вот так, «неподвержено иллюзиям», — мрачно произнесла она. — Хорошенько смотрите. Сатириаз!
Колени доктора Ромадки задрожали, лицо посерело, глаза полезли на лоб.
Внезапно Дита наклонилась, завертелась и лягнула Ромадку — точно и аккуратно. Пистолет вылетел из его трясущейся руки и с лязгом ударился о стену. Доктор отдернул руку, как если бы перед ним разверзся ад, и поспешно исчез из комнаты. Звук его быстрых шагов постепенно затих. Сил Фила хватило только на то, чтобы не последовать за ним.
Дита громко расхохоталась. Все еще смеясь, она проскакала к двери, захлопнула ее и подобрала пистолет убравшегося восвояси посетителя.
— Это оглушающий? — Ее явно распирал интерес. Фил облизнул губы и для поддержки ухватился за стол.
Он знал, что бледен, как Ромадка.
— Дита, — в конце концов выдавил он из себя, пытаясь унят ь стук зубов, — ты ведь из страны совсем далекой, гораздо дальше Аргентины.
Она виновато улыбнулась.
— Правильно, Фил. Я могу рассказать историю более длинную, чем ты.
Фил затряс головой.
— Но сначала, если вы не против…
Он запнулся и указал на ее туфлю, ногу и скомканный на полу чулок.