Зеленоглазая Богиня
Шрифт:
– Да! – подхватила его подружка – У меня замечательный папа, вот увидите!
– О, я не сомневаюсь, милая – улыбнулась Афина, откидывая с лица прядь волос.
В этот момент девочка обернулась, и, вскочив с шезлонга, с криком «Папа, папа»! – побежала куда-то.
Афина, поднявшись на ноги, обернулась посмотреть, к кому так радостно кинулась ее тезка, и замерла: крепко прижимая к себе девочку, как будто ища у нее поддержки в ее маленьком тельце, на нее неверящим,
У Афины сердце пропустило несколько ударов, а затем сумасшедшее забилось, а ладони вспотели. Она смотрела на него, не в силах оторвать от него глаз.
Судьба свела их снова! Неужели линии их жизни переплетены, если они встретились снова, когда оба давали клятву забыть друг о друге!?
Глава Вторая.
Стефанос шел по пляжу, отыскивая Кару и дочку. Прилетев в Тоскану после месячной командировки в Брюсселе, он узнал от слуг, что его дочка пошла купаться с няней.
Он так соскучился по своей малышке!
Раньше Стефанос никогда не оставлял ее больше, чем на неделю, но обстоятельства заставили его так поступить. В его нефтяной империи произошли проблемы, а точнее один старый знакомый решил о себе напомнить.
Дэвид Синклер, воспользовшись свои правом кузена, снял с его счета огромную сумму денег, двести тысяч евро, а наивная секретарша быстренько отдала ему денежки. За что и поплатилась увольнением.
Наконец Стефанос услышал знакомый звонкий голосок. В следующую секунду он увидел дочь, которая сидела спиной к нему, а рядом с ней... Его сердце узнало ее на долю секунду раньше, чем он увидел, как женщина, до боли знакомым жестом поправляет золотистые волосы
"НЕТ, это наваждение, ты просто не выспался сегодня, Стефанос".
В это мгновение дочка повернулась, вскочила и побежала к нему. Как в замедленной съемке Стефанос наблюдал, как мчится к нему девочка, как его наваждение встает, и, закрывая глаза рукой от солнца, поворачивается к нему.
Неотрывно глядя на Афину, Стефанос почти бессознательно подхватив дочку на руки..
Вдруг стало очень-очень тихо: исчезли куда-то крики чаек, детские голоса, шум волн…
Она не изменилась: такие же длинные, чуть ниже талии, шелковые волосы, в которые он так любил зарываться по ночам, пухлые сочные губы и глаза…цветом первой весенней травы смотрели на него с неподдельным испугом. Его взгляд опустился ниже. Ярко – красный бюсгалтер подчеркивал полную и тяжелую грудь, а легкое парео не закрывало от него стройные ноги и округлые бедра.
Желание взорвалось в нем с неимоверной силой, растекаясь по крови, отдаваясь глухими воспоминаниями в сердце.
Как он ее любил!
Прошедшие годы были как радуга – ослепительные проблески солнечного счастья сквозь слезы дождя и боли.
Решение было принято, приговор оглашен.
"Встаньте заключенный. Эта женщина для вас потеряна. Навсегда. И Стефанос пытался смириться с болей разлуки.
«Ты
Ха, ему ли привыкать делать женщинам больно?
«Признайся, Стефанос, ты заслужил все это» – услужливо шептало ему подсознание.
Афина… кем он был для нее? Героем, отдавшим ей несколько лет жизни? Первым мужчиной, обучившим ее страсти? Прошлым, вторгшимся в налаженную жизнь? Последним бунтом?
Или все-таки она любила? Но не настолько, чтобы что-то изменить в своей жизни. Дэвида любила больше. Стабильность, общественное мнение, проклятые свои принципы любила больше.
Как больно ранила и унизила его ее показная забота в ту их встречу. Он почти ненавидел ее в тот момент. Он до последнего не верил, что она выйдет замуж за его бесхребетного кузена, но она сделала это. Она посмеялась над его чувствами и его любовью. Стефанос понимал, что допускать кого – то близко к своему сердце опасно. С самого детства тех, кого он любил, издевались и потешались над ним.
Но жизнь его не научила! Пять лет назад Стефанос вновь доверился и готов был совершить для нее любой безумной поступок. Именно он должен был стать ее мужем! Но эта дрянь предала его!
– Стефанос –дрожащим голосом произнесла Афина.
– Афина! –эхом вырвалось у него.
Опустив дочку на песок, он внимательно изучил ее взглядом, отмечая, что она осталась такой же, как прежде.
– Пять лет мы не виделись – проговорил он. Афина кивнула. Он был чрезвычайно привлекательным в этом темно – синем костюме, облегающем его широкие плечи и мускулистое тело. Такой порочный. Его нефритовые глаза блестели, и у нее по телу пробежала дрожь от этих искр, а полные чувственные губы, которые она любила целовать, изогнулись в презрительной усмешке. Черные, как смоль, волосы приглажены, делая ему вид серьезного бизнесмена. Никто и не поверил бы, что когда –то он, взлохмаченный, веселился вместе с ней на его яхте, а потом они придавались любви.
Отогнав тягучие воспоминания, Афина выдавила улыбку и вежливо поинтересовалась:
– Как ты?
– Как видишь, у меня все прекрасно – в тон ей ответил Стефанос, хотя мысленно уже раздевал ее – А как ты? Как…Дэвид?
Он совсем не имел желания произносить имя этого негодяя, который всю жизнь думал только о себе. Стефанос содержал Дэвида после смерти его отца, зная, что Афина ни о чем не догадывается. Она наивно полагала, что увлечения ее мужа футболом, может приносить большие деньги. Стефанос никогда бы не помог человеку, укравшему у него его женщину, но он дал слово дяде, что не бросит кузена в беде.