Зеленоглазая Богиня
Шрифт:
Его поцелуй стал настойчивее, а большой палец скользнул к уголку ее губ и принялся дразняще их поглаживать, пока они не раскрылись навстречу поцелую. К своему величайшему стыду, она ответила на его поцелуй, ответила со всей страстью пятилетнего ожидания, со всем пылом одиноких дней и ночей. Она поняла, что все прошедшие годы ждала этого момента, и в глубине сердца наслаждалась дорогими воспоминаниями, воскреснувшими сейчас под его прикосновениями. В его объятиях она ожила, снова стала той женщиной, которой была когда-то. Однако другая часть ее души, испытавшей по его
Дэвид.
Эта мысль пронзила ее, подобно острой игле.
Всегда заботливый и улыбчивый он не простит ей этой измены, а она так бесчеловечно поступит с мужчиной, отдавшем ей свое сердце. Это неправильно! Следует оттолкнуть Стефаноса и потушить вспыхнувшее желание, но почему – то она не смогла.
Стефанос освободил ее от платья и заворожено смотрел на ее тело, и Афина застонала, когда он провел рукой по ее животу.
– Нет, Стефанос! – отчаянно замотала Афина головой, но мужчина не слушал ее, а принялся исследовать поцелуем каждый дюйм ее тела, наслаждаясь и не замечая, что ее глаза наполнились слезами –Я не хочу. Нет!
– Афина, да – хрипло выдохнул Стефанос – Да и еще раз да!
– Прошу, Стефанос – тихо прошептала она – Это неправильно!
Однако мужчина уже склонился над ней в томительном ожидании, вглядываясь в ее заплаканное лицо.
– Ты больше не подкупишь меня своими слезами – ледяным голосом бросил Стефанос – Мне нужно от тебя лишь одно.
***
Голова Афины дернулась, словно от удара. Он хотел ее из – за мести! Не горячая страсть руководила им, а холодная месть одержала победу.
Ему хотелось взять реванш над ней и продемонстрировать насколько сильно, она беспомощна под его ласками.
– Стефанос – всхлип сорвался с ее груди, когда он овладел ею. Она больше не сдерживала себя и плакала, не переставая. Что она скажет Дэвиду? Что изменила ему с его же кузеном? Что не вычеркнула того из памяти? Что, как и прежде горит от одного лишь его прикосновения?
Дэвид не простит ей обмана. Он не примет женщину, очернившую его репутацию. Она очень хорошо знала, как он дорожит своей честью.
Как только Стефанос отстранился и оделся, подобрав просохшую рубашку, Афина судорожно отыскала платье и надела его. На негнущихся ногах она встала и подошла к зеркалу. Распухшие губы, взъерошенные волосы и покрасневшая кожа доказывали, что сегодня она подалась искушению дьявола.
Она сделала еще шаг и покачнулась, как вдруг сильные руки обвили ее талию. Она посмотрела на Стефаноса. Его глаза излучали разные эмоции: страдание и боль, тоску и одиночество, ярость, но не радость победителя над проигравшим.
– Ты меня ненавидишь? – поинтересовался он, отпустив ее и присев на край кровати. В спальне еще витал аромат страсти, и Афина вздрогнула от снова проснувшегося желания.
– Нет – честно ответила Афина – Мне не за что тебя ненавидеть. Ты сделал то,
– Theos! –прошептал Стефанос, обхватив голову руками – Перестань, Фина. Прошу не стоит продолжать меня мучить.
Слезинка сорвалась с ее ресницы. Фина. Он снова назвал ее так, нанеся бальзам на появившуюся рану.
– Нам надо возвращаться – вытерев влажную дорожку, поменяла тему Афина – Буря прекратилась, да и Николас меня ждет.
Он резко поднял голову и обвел ее фигуру взглядом. Афина мысленно отругала себя за то, что произнесла имя сына в его присутствии. Вдруг, он о чем – нибудь догадается? Ему не составит особого усилия сложить дважды два, чтобы понять: Ник – его сын. Темноволосый с нефритовыми глазами он не был похож ни на нее, а тем более ни на Дэвида.
– Почему ты назвала сына Николасом? – озадаченно спросил Стефанос, поднимаясь. Когда – то он признался ей, что мечтал о таком имени для своего сына. И вновь гнев вспыхнул в нем. Она отняла у него, даже это. Стефанос проклинал себя, что только занялся с ней любовью, но он был уверен, что только охладит свой пыл, а на самом деле лишь усугубил ситуацию. Ее тело, ее плечи, ее губы, он хотел каждую минуту наслаждаться ими, но понимал, что невозможное никогда не станет возможным.
Женщина побледнела и пролепетала:
– Дэвиду очень понравилось это имя.
Она солгала. Муж вовсе не участвовал в моменте подбирания имени для ребенка. Но не признаться же ему, что она назвала сына так, потому что хотел именно этого Стефанос?
– Пошли на палубу – мрачно произнес Стефанос, и Афина покорно последовала за ним, наблюдая, как играют мышцы на его спине. Неужели несколько минут назад они сливались воедино?
– Знаешь, после того, как мы расстались, я перестал любить море –задумчиво пробормотал Стефанос, глядя в даль. Афина, стоявшая рядом, удивлено перевела на него взгляд:
– Наше расставание так много значило для тебя?
– Да, Фина – осевшим голосом подтвердил он – Ты сумела привязать меня к себе, но потом также дала понять, что я не занимаю в твоей жизни никакого места.
– Неправда! – возразила Афина.
Разве он не видел, как много значил для нее? Он заменил ей отца, друга, став пылким возлюбленным.
– Что – неправда? – Он повернулся к ней, и в лунный свет осветил гримасу боли на его лице, от чего у нее защемило сердце. –Ты бросила меня без всяких объяснений.
Афина промолчала. Только сейчас она осознала, что под местью скрывается израненная душа, которая металась в расставленных цепях лжи и предательства.
Афина чувствовала свою вину, но Стефанос не любил ее. Он никогда не говорил ей о любви, поэтому она приняла первый шаг сама.
– Что тебе напоминает море? – неожиданно спросил Стефанос и не получив ответа, усмехнулся: - Оно точно, как ты: заманивая к себе неумело пловца, оно проглатывает его.
– Ты – то неумелый пловец? – саркастически переспросила Афина. Нет, Стефанос всегда воплощал дьявола, призывающего к грехопадению. И он пользовался этим, накинув на нее свои сети соблазна.