Зелёные Созвездия
Шрифт:
Вот, что написано в той статье, которую я видел за завтраком давным-давно. И сейчас, во сне, шевелящаяся тьма проявила воспоминание.
Когда я открываю глаза, – а это сделать оказалось сложно, ибо веки будто присохли к яблоку, – надо мной раскинулись созвездия. Ночь. Я не в состоянии пошевелиться. Холод, пробравший меня – наименьшее зло. Все мысли занимал голод. Потом жажда. Кожа горела так, будто её содрали с меня живьем.
Зачем? Зачем оно, кем бы ни было, демонстрирует во снах кадры из памяти? Тридцать дней такого мучительного
Я плачу. Хотя этот процесс теперь сложно назвать плачем. Слёзы не текут, изо рта вырываются нечленораздельные звуки.
(…Оле-Лукойе раскроет над вами пёстрый зонтик, и вам будут сниться хорошие сны…)
Не нужны сны, дайте только маленький кусочек белого хлеба.
В ладони что-то шевелится, я еле-еле разжимаю сморщенные пальцы. Крестик. Я до сих пор его сжимаю. Я пытаюсь поговорить с Кругом, но бесполезно. Даже мысленно я не могу собрать и двух слов.
Крестик соскакивает с ладошки на грудь, и я смотрю на надкушенную луну. Ноздри щекочет новый неприятный запах. Он исходит от меня. Такого я не чувствовал никогда, даже если сильно потел. Запах гнилой, резкий.
Я начинаю разлагаться.
От жажды умирают быстро, так говорили на уроках ОБЖ. Три дня, и меня нет. Стойте! Всего три дня! Три дня!!! И завтра меня не будет!!!
Ура!
Ура!!!
И всё.
Больше ничего из той ночи я не помню. Ни одной минуты. И снов не снилось, только размытая шевелящаяся тьма и полустёртый облик незнакомой мне девочки, которая зачастила в мои галлюциногенные сны. Но она всегда спала, не произнося ни слова.
В себя я пришёл уже после восхода. Я смотрел на тусклое весёлое солнце, восходящее на горизонте. Мой последний восход. Сегодня я умру.
В статье были правы. Мне стало лучше, будто открылось второе дыхание. Исчез озноб, остались лишь плохой запах, сгоревшая кожа и жажда. Даже чувство голода притупилось и вернулись связанные мысли, только язык всё ещё не ворочался, распухшим кульком застряв между горлом и зубами.
Тогда я опять заговорил. Я вряд ли произнёс хоть одно членораздельное слово, но, думаю, Круг меня и так понял.
– Я сегодня умру, – говорю ему. – Мне уже будет наплевать, но всё равно, спасибо, что спас меня, дружище. Выполни последнюю просьбу умирающего. Довези моё тело до какого-нибудь теплохода или другого корабля.
Молчу. Кругу сказать больше нечего. Но есть, что сказать морю.
– А ты – тварь, – говорю я. – Наконец, получишь меня. Ты выиграла, но… – я теряюсь в мыслях и произношу самое глупое, что мог придумать. – Моя мама отомстит тебе, так и знай.
А потом происходит нечто невероятное. Море мне отвечает…
Главая Третья. Море
Я слышу голос Моря. Так… необычно. Не тот шёпот, что раздавался в моей голове позавчера, как только потонул корабль, нет, тот я надумывал сам. У Моря другой голос, и он появлялся в моей голове извне. Я не слышал его ушами, ведь Море не имеет рта. Слова возникали
И если бы только это. Я почувствовал Море. Не физически, как ощущал на коже три долбанных дня, а духовно. Будто до этого моя голова являла собой сломанный радиоприёмник, а сейчас кто-то подкрутил ручку, и в мозг ворвалось неизвестное мне огромное существо, исполинский разум. Я чувствовал его и внешне. Небо будто стало ярче под красками призрачного аморфного тела, что висело над водой. То разум Моря. И он говорил со мной. Первое, что произнесло Море:
Да нужен ты мне.
Я прислушался. Теперь волны не просто шелестели, они шептали самостоятельные мысли. Я не мог их уловить, потому что они больше напоминали шум слабых помех, но, как ни крути, слова лились извне.
– Я схожу с ума… – то ли спросил, то ли сказал я.
Море не ответило, как будто насторожилось, а на минуту даже волны перестали шептать.
– Кто ты? – спрашиваю я. – Море? Ты?
Да ну нафиг, ты правда меня слышишь?
Я нервно хохотнул. Честное слово, оно так и сказало: нафиг.
– Слышу! Я слышу тебя! – кричу, только из моего рта вырывается что-то типа: Ыу! Я ыу я-я!
Однако Море меня понимает и отвечает:
Ну такое часто бывает у людей перед смертью. Стоит вашему сердцу забиться медленнее, как вы тут же вспоминаете, кто вас создал!
– Я схожу с ума, – повторяют мои губы. – Море, ты правда живое?
Смотря что считать живым, а что нет, – отвечает Море.
– Ну… – я запнулся, не зная, что и ответить.
Если признаком жизни является наличие физического тела, то я мёртвое, однако Мёртвое море находится по соседству. А я Чёрное. А если жизнь – это наличие разума, то да. Я живое.
– С ума сойти, – вздыхаю я и вдруг понимаю, что все мои недуги притупились вполовину. Жажда. Головная боль. Горящая кожа. Но и сам я будто теперь парю над телом. Отлететь дальше не могу, но и нахожусь чуть выше Круга. Стоп!
– Круг, ты живой? – спрашиваю я, но Круг молчит. – Кепка, а ты? – но и та не произносит ни звука.
Ох, глупец, – вздыхает Море.
Я смущаюсь, и в то же время восхищению нет предела. А потом чувства обрываются, и снова перед глазами кораблекрушение, два долгих мучительных дня. Всё это сделало Море.
Да, я, – со спокойствием отвечает оно. Видимо, слышит все мои мысли.
Я грустнею.
– Зачем ты так? – обидно бормочу.
А что я такого сделало? – искренне удивляется Море.
– Я мучаюсь. Я мучаюсь с каждым новым часом всё больше и больше, а ты до сих пор меня не убило!