Зеленые созвездия
Шрифт:
— Соку будешь? Или тебе кофе сделать? — Володька исчезает в холодильнике.
— Кофе плохо влияет на сердце, поэтому давай соку, — прошу я.
— Уж кто бы говорил, — усмехается Володька. — Тебе какой сок? Ананасовый, апельсиновый, вишнёвый, банановый, яблочный, гранатовый, смородиновый, персиковый, виноградный, яблочно-грушевый или яблочно-виноградный?
Из-за двери выглядывает лукавый взгляд Володьки, но я не в шоке, я сам посмеиваюсь. С моей новой диетой наш холодильник тоже забит галлонами сока и молока.
— Предложи ещё молоко! — раздаётся голос тёти Светы
— Мама! — возмущённо кричит Володька. — Ты что, подслушивать нас будешь?
Из-за занавески появляется игривое лицо тёти Светы.
— Нет-нет. Уже ухожу. Никитушка, только хотела узнать, какая у тебя фамилия?
— Ясенев, — с улыбкой отвечаю я, ставший невольным участником спектакля-фарса.
— Вот! — восклицает тётя Света.
— Твоя теория неверна, — заявляет Володька.
— Ещё как верна! — Лицо тёти Светы исчезает, а её быстрые лёгкие шаги уносятся наверх.
— Что за теория? — поворачиваюсь я к Володьке.
— Так какой сок? — спрашивает он.
— Ананасовый. Что за теория?
Пока Володька наливает в стакан напиток, он успевает рассказать:
— Моя мама считает, что у всех зелёных детей фамилии связаны с природой. Но её теория уже не верна. Я знаю и Спиридонова, и Барбазюк и даже встречался с мальчишкой по фамилии Страх.
Володька убирает галлон обратно в холодильник и спешит ко мне со стаканом. Его босые ноги шаркают по полу почти неслышно.
— А у тебя как фамилия? — спрашиваю, отпивая сок.
Володька опускается на стул сбоку и хмуро смотрит на меня:
— Не скажу. Ты будешь смеяться.
— Не буду, — мотаю головой.
— Будешь.
— Не буду.
— Ты обещал.
— Конечно.
— Моя фамилия — Морковкин.
Я захожусь в глубоком смехе, даже сок брызгает в разные стороны, а Володька поджимает губы и прожигает меня укоряющим взглядом.
— Владимир Морковкин, — произношу я сквозь смех.
И тут мой друг тоже начинает смеяться. От его заливистого смеха меня разбирает ещё больше. Нет, не друг он мне, брат всё же.
— А вот про глаза она правильно говорит, — продолжает Володька, когда мы наконец успокаиваемся. — Ты принадлежишь водной стихии, а я лесной.
— Только знакомство с водной стихией у меня произошло как-то не очень, — хмыкаю я.
— Ну и что, — жмёт плечами Володька. — Зато у тебя куча преимуществ в своей стихии. Ты можешь не дышать под водой сколько угодно. Можешь даже потоки менять, но не делай этого, ибо нарушишь алгоритмы.
— Да ладно тебе! — не верю я.
— Да-да. Воздушные, что с серыми глазами, умеют даже немного левитировать, ветерок поднимать.
У меня глаза из орбит лезут. Стакан сока в руке сжимаю так сильно, что вот-вот расколю. Вот она — суперсила.
— А ты чего умеешь? — спрашиваю я.
— А я самый бесполезный, — жмёт плечами Володька. — Но вообще, я способствую росту растений, даже из самого плохого семечка. А ещё, самое интересное, могу даже дерево передвинуть.
Нет, это уж слишком. Я откидываюсь на спинку стула, меня прошибает пот.
— Вообще, я всегда думал, что стихии
— Бред, — тут же отзывается Володька. — Огонь вообще никогда не был стихией. Это процесс. В Природе всё иначе.
— Ну ладно, а как же — земля? — хмурюсь я. — Разве это не природная стихия? Я смог бы поговорить с горой, скажем, с холмом.
— Смог бы, — отвечает Володька и ещё больше хмурится. Кажется, мы подходим к особой, щекотливой теме. — Земля — это стихия кареглазых.
— Почему среди них нет зелёных детей? — спрашиваю я.
— Ох, я не могу так много всё сразу рассказать, — отвечает Володька. — Надо сформулировать, давай я пока расскажу про пять уровней.
— Я за этим и пришёл! — киваю я и отпиваю сок.
— Вот. Дело в том, что изначально Природы не было. На нашей планете царила только земля. Холодный кусок камня, понимаешь.
— Ещё как понимаю, — киваю я.
— Тогда солнце только основалось, — продолжал Володька. — И вот потом начала зарождаться Природа. Началось всё с воды. Это и был её второй уровень. Вода. Понимаешь, Вода была самой Природой, на тот момент.
— Да я всё понял! — восклицаю. — А что?
— А то, что Земля не была Природой изначально. Ведь она существовала и без неё, — поясняет Володька. — Но Земля как бы родила Природу. Она её мать. И мы — дети природы, никогда не сможем до конца понять Землю. Не сможем ей и управлять, потому что не вся сущность Земли принадлежит природе. Наши полномочия начинаются со второго уровня. С воды. На третьем уровне появились Растения, на четвёртом — Воздух. Это почти одновременно возникало. Уже тогда Природа начала зарождать живые организмы, играться с углеродом, но не выделяла это в отдельный уровень. И лишь спустя многие эры она сотворила Человека — чужую форму. Именно мы и считаемся пятым уровнем.
— Вау, — я улыбаюсь. История меня и правда заинтересовала, только вот… — Зачем ты звонил мне аж посреди ночи, чтобы рассказать это?
— Переволновался, — смущенно опускает взгляд Володька. — Было немного страшно, а когда ночью просыпаешься от страха, всегда чувствуешь себя одиноким. И хочется поговорить с кем-то, как я.
Меня умиляют до чёртиков объяснения Володьки. Я протягиваю руку и сжимаю его плечо.
— Звони в любое время, — заверяю я его.
Тот поднимает взгляд и доверчиво смотрит на меня. Улыбается.
— Посмотрим, каким ты недовольным будешь в следующий раз.
Я смеюсь и отпускаю плечо Володьки.
— Но чего ты боялся? — спрашиваю.
Брат вздыхает.
— Понимаешь, Природа делится на пять уровней не по времени. Они и сейчас есть отдельно. Понимаешь? Уровень, где только вода. Уровень, где вода и растения.
— Не понимаю, — хмурюсь я.
— Ну вот например, сидим мы с тобой сейчас за столом, а где-то здесь же, на этом месте есть четвёртый уровень, где нет чужой формы. Нет людей. Всё есть, а вот нас нету. На этом же месте есть уровень, где нет воздуха и нас. Там жизнь течёт немного по-другому. Ландшафт тот же, но жизнь другая, там даже существа другие, потому что животные — лишь слуги и находятся вне уровней.