Зеленые созвездия
Шрифт:
Катя и Коля словно сторожевые высятся около входа, даже не задевая потолка. Я на вытянутой руке не могу достать до тента, только если подпрыгнуть. У входа толпятся несколько взглядов ребят помладше. Количество любопытных поубавилось после того, как моя сущность успокоилась.
Наконец, я сажусь на раскладушку, чувствуя жуткую усталость. Мне кажется, что Повелитель выпил из меня все силы.
— Ты хочешь есть? — спрашивает Виталик.
— Ээээ… — теряюсь.
— Ладно, поставим вопрос по-другому, ты давно ел?
— Завтракал, — отвечаю.
—
С этими словами Виталик уходит, а Коля и Катя молчат и серьёзно смотрят на меня. Не знаю, что им сказать, поэтому отвожу взгляд в пол. Становится холодно. Вытаскиваю из кармана носки, надеваю их на запачканные травой ноги. Прячу ступни в кроссовки. Теперь лучше.
— Когда ты первый раз открыл способности? — спросила Катя и улыбнулась. Чувствую, что из всего лагеря, лишь её аура тянется ко мне магнитом, будто пытается осторожно заглянуть в глубину моего сердца.
— Теперь мне кажется, что они были у меня всегда, — мрачно заявляю. — Просто полжизни я о них не знал.
— А как снова узнал? — спрашивает Коля.
Я некоторое время вновь вспоминаю Море, в котором лучше б утонул.
— Для этого меня нужно было попытаться убить. — Я мрачно улыбаюсь и гляжу на ребят. — Если бы Море не заговорило со мной, я бы уже кормил рыбок где-то в Стамбуле.
— Ой! — Катя восклицает. — А ты не тот мальчик, который один спасся недавно на Чёрном море и три дня плавал там.
— Он самый, — я киваю.
Коля хмурится, он не помнит ничего такого.
— А я про тебя читала! — улыбается Катя и почти хлопает в ладоши. Теперь щупальца её сущности стягивают меня, мешая дышать, и мне становится неловко.
— Ну чего привязалась к человеку? — хмурится Коля. — Он устал, видишь. А ты не успела познакомиться, а уже влюбилась.
Катя краснеет, теряется, потом восклицает:
— Вот дурак.
И выбегает из палатки.
Коля усмехается.
— Проверенный метод, — хмыкает он, и я устало улыбаюсь в ответ. Какими бы хорошими ни были эти ребята, у меня нет на них времени. Я слишком глубоко ушёл в себя.
Коля не успел толком ни о чём спросить, вернулся Виталик и принёс неплохую похлёбку. Я не разбирался, на основе каких ингредиентов она сварена, но когда заметил картошку, немного напугался. Виталик уловил мою растерянность и усмехнулся:
— Это хорошая картошка. Ешь. Здесь плохого не держим.
И я поел. Всё это время Виталик и Коля сидели на земле рядом с моей кроватью. Мы не произнесли ни слова, я чувствовал лишь щупальца их сущностей, которые гладили мою, как бы успокаивая, а ещё… они будто боялись. Боялись, что мне опять станет плохо, и от этого начнут грустнеть их ауры.
Но, к сожалению, я не мог заставить себя постоянно находиться на подъёме. Пустота не уходила далеко. Она как раненый хищник, отбежит на несколько метров и, прищурившись, глядит, ожидая, когда я останусь один. Чтобы вернуться. И сломать до конца. Я даже
Я вернул пустую тарелку Виталику, и ребята поднялись на ноги.
— Тебе что-нибудь рассказать-показать? — спросил старший.
— Я бы хотел немного отдохнуть. Я чуточку устал, — отвечаю.
— Чувствуется, — кивает Виталик. — Мы тогда пойдём. Помни, что в лагере ты — свой. Делай, что хочешь. Если чего-то не знаешь, спроси у любого взрослого или зелёного постарше. А сейчас можешь отдохнуть.
И они оставили меня.
Я повалился на раскладушку, но пока не закинул ноги. Каждый кусочек тела раздирало недомогание, кажется, поднялась температура. Тело немедленно просилось в отключку, хотя только ранний вечер. Я уверен на сто процентов, что подобные ощущения навёл на меня Тёмная Сила.
Скидывать ботинки я не стал. Холодно. Забрасываю ноги на раскладушку и вытаскиваю из кармана телефон. Экранчик освещает меня, я вижу кожу рук, заскорузлую от грязи. Я весь ужасно грязный. Будто черепаха в панцире.
Дедушка мог позвонить мне в течение дня. Пускай в норе я мог не услышать звонок, но сейчас я смотрю на дисплей и у меня ни одного пропущенного. От этого становится ещё горше. Я не хочу видеть свой дом, дедушку с бабушкой, ни бабу Машу, ни бабу Дашу. Я хочу видеть только маму и папу, но их нет. А значит — я стал никому не нужным потерянным человеком. И я готов умереть ради благой цели. Если Природе нужен я, то готов первым рвануться на пули ради защиты этого мира. И под номером один из списка моих врагов, по которым я должен нанести удар, стоит Тёмная Сила. Собственно, все остальные пункты тоже занимает он.
Я выключаю телефон, швыряю под раскладушку. Всё. В мир прошлого я больше не вернусь.
Закрываю глаза, но сразу не засыпаю.
Разум снова и снова возвращается в комнату детства, но я смотрю уже своими собственными глазами, взглядом маленького шестилетнего мальчика. Я в сотый раз вспоминаю облик старика, трепещущего тьмой. Его ярость в глазах. Я плохо помню, что было после, когда эта тёмная тварь ушла. Наверное, я не спал, а впал в подобие шока. А когда очнулся, уже не был зелёным ребёнком. Тогда, в шесть лет, я счёл это лучшим вариантом исхода событий. Но, дурак, постарался забыть все события той ночи, списав их на кошмар. А теперь вернул свою сущность, но потерял мать. Какой же сложный этот мир…
Через час, а может и два, я всё-таки проваливаюсь в беспокойный сон.
трам-пам-пам-папам-папам-пам-пам…
Прежде чем открыть глаза, я улыбаюсь. Голос, звучащий в голове, я не перепутаю ни с каким другим. Мой братишка, моя новая семья. И песнь Природы. Открываю глаза. Сидит на где-то добытой хиленькой табуретке, в тёмно-синих вельветовых штанах, на плечи наброшена олимпийка, но в магазинах я таких не видел. Похолодало утром, да и солнышко не выглянуло. Володька.