Зеленый берег
Шрифт:
Какой-то местный житель заметил на ходу;
— На базар надо приходить утром, спустя лето по малину не ходят.
А другой добавил:
— В магазин идите, коль здесь не нравится.
Когда возвращались на теплоход, Гаухар внимательно разглядывала деревянные дома. Иногда останавливалась, словно искала что-то.
— Чего это ты так высматриваешь, Гаухар? — поинтересовалась Миляуша.
— Я читала, что вот этот «татар-базар» называли когда-то калмыцким. Здесь, в одном из таких доков, когда-то жил учитель и артист-любитель Шагит Гайфи. Наш поэт Тукай тоже бывал в Астрахани,
О господи! Чистые помыслы у нас — Нам бы гуся, хмельной кумыс да девушку.
Под хазрета загримирован сам Шагит Гайфи, а молоденькая женщина — его жена — Ой, Гаухар, все-то ты знаешь! — воскликнула Миляуша.
— Да ведь об этом можно прочитать в истории литературы, Миляуша. А в том парке, через который мы уже проходили, — продолжала Гаухар, — часто гулял сосланный сюда Чернышевский. Позднее в парк захаживали и Тукай, и Сагит Рамиев. Если не ошибаюсь, летом 1911 года Тукай на пароходе «Василий Лапшин» уехал обратно в Казань. Его провожали друзья, почитатели творчества поэта. Их было не много, пристанского люда толпилось куда больше. Едва ли кто из них знал, что они стоят рядом с великим поэтом татарского народа. Впрочем, если бы я знали, то вряд ли гордились бы: ведь поэт для них — это не купец и не рыбопромышленник…
Вдруг Гаухар умолкла, спохватилась:
— Мне на почтамт надо зайти. У кого бы узнать, где находится…
— Чего ты позабыла там? — насмешливо осведомилась Миляуша.
Но Гаухар, словно не расслышав вопроса, взглядом искала прохожего.
Первый попавшийся местный житель указал ей на угловое здание:
— А вот он, почтамт, прямо на вас смотрит. Гаухар вернулась довольно скоро, в руках у нее конверт.
— Что это, Гаухар-апа? — заинтересовалась Миляуша.
— Как видишь, письмо.
— От кого?
— Еще не знаю, — спокойно сказала Гаухар. На конверте не указан обратный адрес.
Миляуша метнула красноречивый взгляд на своего Вильдана. Взгляд яснее ясного спрашивал: «Правду говорит Гаухар или хитрит?»
Но Вильдан сделал равнодушное лицо, — дескать, не все ли мне равно.
— О чем пишут? — не отставала Миляуша.
— Я же не читала письмо, иначе знала бы не только от кого письмо, но о чем пишут. — В голосе Гаухар слышалось легкое нетерпение. — На улице такая жарища, — добавила она, — пойду переоденусь в более легкое платье.
И Гаухар направилась в свою каюту, предоставив Миляуше терзаться неудовлетворенным любопытством.
Гаухар вскрыла конверт, пальцы ее заметно дрожали. Она действительно схитрила, когда отвечала Миляуше. На самом-то деле сразу догадалась, кто пишет — ведь только с Агзамом она условилась о дорожном своем адресе и просила писать в случае крайней необходимости. И теперь волновалась: что же заставило Агзама написать?
Разорвав конверт, прежде всего взглянула на подпись. Да, подписано «Агзам Ибрагимов». В какую-то долю
В дверь каюты нервно постучали, послышался голос Миляуши:
— Мы ждем, Гаухар. Ты скоро?
— Сейчас, Миляуша. — «Вот не терпится!» — с досадой подумала Гаухар.
Прежде чем положить, письмо в сумочку, она наскоро прочитала его.
Каюта у Миляуши и Вильдана значительно просторней, чем у Гаухар, и кажется более обжитой, — может быть потому, что здесь больше вещей.
— Добро пожаловать, Гаухар-апа, — радушно пригласил Вильдан. — Садитесь вот сюда, на диван.
А Миляуша уже радушно угощала ее черешнями:
— Попробуй, какие сладкие! — И тут же не забыла похвалить маркизетовое цветастое платье Гаухар — Посмотри, Вильдан, что за прелесть!..
Но все это для отвода глаз. Самое главное вырвалось у Миляуши из глубины души:
— Так от кого же письмо?
— От Агзама Ибрагимова.
— Вон как! Приятно получить в дороге письмо от хорошего знакомого, не правда ли, Гаухар? — не без лукавства сказала Миляуша.
— Я как-то не успела подумать об этом, — суховато ответила Гаухар. — Да и могу ли я заведующего районо Агзама Ибрагимова назвать своим хорошим знакомым? Если бы я сама не попросила его написать в случае какой-либо крайности и не сообщила адрес, думаю, ему и в голову не пришло бы…
— Вон как! — удивилась Миляуша. — О чем же он написал?
— Да все о том же Акназаре, — теперь уже более оживленно говорила Гаухар. — Слава богу, никакой беды не случилось. Оказывается, Ибрагимов был в пионерском лагере и встретил там Акназара. Представьте себе, мой Акназар совершил настоящий подвиг — спас тонувшего мальчика.
Миляуша не удержалась от возгласа удивления:
— Акназар спас?! Да его самого приходилось спасать от всяких неприятностей!
— И все-таки спас! — счастливо улыбнулась Гаухар. — Значит, не ошиблись мы в Акназаре, не пропали зря наши хлопоты.
— Приятно, приятно! — повторил Вильдан. — А все же угощайтесь-ка ягодами, Гаухар, а то под разговорчики я ничего не оставлю вам.
— Что ж, Агзам больше ничего не написал, только об Акназаре? — продолжала выпытывать Миляуша.
— Приветы, всем приветы… Завидует, что мы отдыхаем, — скороговоркой ответила Гаухар.
Остаток дня прошел незаметно. Большая группа пассажиров осматривала древний Астраханский кремль, его высокие каменные стены, вдоль которых посажены яркие цветы. В центре кремля, на самом видном месте, — памятник Ленину.
В городском кино они едва досмотрели довольно скучный фильм. Зато в фойе их обрадовали и удивили огромные, до потолка, пальмы. Они посажены под полом прямо в грунт, хорошо прижились в здешнем климате и создают впечатление уголка настоящих тропиков.
Последнее, что запечатлелось в памяти, — это мраморная фигура Сергея Мироновича Кирова в городском саду, утвержденная на высоком постаменте.
6
И снова Казань. Последняя пересадка на камский теплоход займет не так много времени. А дальше прямым путем в Зеленый Берег.