Зеленый король
Шрифт:
А как выглядел Безумный?
— Ему примерно лет тридцать пять, — рассказал Диего Хаас. — Я бы сказал, что рост у него метр семьдесят, жгуче черные волосы и глаза, шрам на левой щеке. И у него нет первой фаланги на мизинце левой руки. Ой, чуть было не забыл: он хромает. Верно, он говорит по-немецки, но с очень сильным русским акцентом. Нет, нет не с польским, а с русским. Я все-таки русских знаю! Он не может быть настоящим немцем. Однажды он упомянул при мне Каракас и Венесуэлу. Однако, по моему мнению, он направляется к границе Эквадора, прямо на юг.
Ему еще раз врезали под тем надуманным предлогом, будто его описание Безумного не совпадает с тем, что дал сторож, который был вовсе не настоящим сторожем, а случайным статистом. Диего ответил, что ничего удивитель-ного в этом нет, поскольку заменяющий сторожа человек был явно близоруким
После этого его Мамита в Буэнос-Айресе, у которой были светские связи и большие средства, смогла вмешаться и объяснить, что ее единственный сын, этот кретин, и к тому же неудачник, — может быть кем угодно, но только не преступником, способным служить пособником «польского еврея или русского коммуниста». Выпущенный вскоре на свободу, Диего отыскал владельца грузовика, которого не слишком потревожила полиция (ему выбили всего несколько зубов), вернул ему долг и щедро вознаградил за все злоключения, отдав часть из двенадцати тысяч шестисот двадцати пяти долларов, оставленных Ребом Климродом. Остальное он отдал сторожу который небыл настоящим сторожем, хотя тот вышел из тюрьмы благодаря Диего, не понеся другого ущерба, кроме трех отрубленных пальцев.
Стимулируемые текстильным промышленником из Ме-дельина, который предлагал вознаграждение в двадцать пять тысяч долларов за поимку Безумного, поиски продолжались четыре недели в зоне протяженностью в тысячу километров, от Нунчии на севере до эквадорской границы на юге.
На востоке же в охоте за Безумным приняли участие две колонны солдат и три самолета. Добрались даже до крайней точки, куда заехал грузовик, и прочесали льяно на десятки километров в округе. Но без излишней надежды, каким бы сумасшедшим он ни был. Безумный не мог быть настолько безумен, чтобы пойти напрямик через лес.
Король тем временем был на пути к своему будущему королевству.
III. ГУААРИБОС
Однажды сам Король признался Дэвиду Сеттиньязу, что он не в силах припомнить тот маршрут, которым шел. По сути дела, если бы не упорство Сеттиньяза, то Реб никогда бы не дал себе труда снова пройти по своим следам. Он не был по природе человеком, которого заботили подобные мелочи. Но Сеттиньяз проявил настойчивость и добился своего: в марте 1969 года они с Королем вылетели на громадном вертолете, запасшись множеством карт, и обследовали весь район.
Король никогда не давал никаких объяснений по поводу своего фантастического перехода через лес. Он прошел почти по всему течению реки Гуавьяре, затем добрался до небольшого селения Сан-Фернандо-де-Атабопо, на венесуэльской территории, где-то в феврале 1948 года после ста дней пути.
Из Сан-Фернандо молодой человек мог бы без особого труда спуститься вниз по течению Ориноко, достигнув Гвианы, берегов Карибского моря и Каракаса.
Однако он шел прямо на восток, действительно углубляясь на территорию Амазонии, никуда не сворачивая, к неведомым истокам Верхнего Ориноко, пробившего себе долину между напоминающими формами города в горной гряде Парима — головокружительными, загадочными вершинами, что возносились над влажными джунглями, слов-нo чудовищные трубы органа — отдельные из них достигали в высоту двух с половиной тысяч метров.
На следующий год Дэвид Сеттиньяз в одиночку еще раз облетел этот район. В Сан-Фернандо-де-Атабопо на Ориноко он нашел городок в две-три тысячи жителей, чьи низкие домики сгрудились вокруг непременной площади Боливара, — город был почти заброшен более полувека, хотя когда-то был столицей «Territorio de — Las Arnazonas» [29] и опорным пунктом серингерос, которые изо всех сил пытались сохранить жизненно необходимую добычу каучука [30] . Вылетев на вертолете из Пуэрто-Айакудо, он поднялся к истокам Ориноко, сначала до Ла-Эсмеральды, которая, когда здесь проходил девятнадцатилетний Реб Климрод, была передовым постом венесуэльской администрации. Далее Сеттиньяз проник в запретную зону, миновал три недавно обосновавшиеся здесь католические миссии — самая старая была основана лишь в 1951 году [31] . Он совершил посадку в третьей и последней
29
«Territorio de — Las Arnazonas» (исп.) — «Территория Амозонии».
30
Она завершилась в первые годы ХХ века, когда британцам удалось тайком вывезти из Бразилии семена гевеи и насадить каучуковые плантации в юго-Восточной Азии.
31
В этот год французко-венесуэльская экспедиция обследовала истоки Ориноко.
В Каракасе — было это в 1970 году, двадцать лет спустя после перехода через лес Реба Климрода, — Сеттиньязу сказали: место, куда он удачно слетал на вертолете, было территорией яномами, которых всего два десятка лет назад называли гуаарибос — «люди-обезьяны» My peligrosos, senor… [32] . Яномами были последним большим амазонским племенем, которое наотрез отказалось от всяких контактов с цивилизацией.
В апреле 1948 года до них добрался Король, проделав в полном одиночестве свою одиссею протяженностью две с половиной тысячи километров.
32
My peligrosos, senor (исп.) — очень опасные люди, сеньор.
До этого ему часто приходилось сталкиваться с индейцами. Еще не достигнув берегов Ориноко, и в Сан-Фер-нандо-де-Атабопо и далее, когда он продолжал идти вверх по течению необъятной реки. Несколько раз ему удавалось сесть к ним на пирогу, иногда плыть с ними по нескольку дней. Эти индейцы с горем пополам иногда говорили по-испански, и, судя по всему, появление белого человека нисколько их не удивляло…
А потом ему пришлось столкнуться с оголодавшими серингерос, когда в течение целой недели он делил с ними тяготы своего путешествия. Они предупредили его: макиритарос в основном миролюбивые люди, может быть, слегка вороватые, не больше. Но вот гуаарибос… «Они убьют тебя, парень, и ты даже не заметишь, откуда к тебе придет смерть». И они принимались рассказывать ему жуткие истории о свирепости «людей-обезьян», которые жили где-то между Венесуэлой и Бразилией, между верховьями Ориноко и развилкой рек Бранку и Негру, сливающихся на бразильской территории.
Не имея никаких бумаг и паспорта, Реб Климрод пересек вплавь и на плоту колумбийско-венесуэльскую границу, а значит, Ориноко в районе Сан-Фернандо. Он не заглянул в эту деревеньку и не посетил те ранчо, что попадались ему на пути. Завидев миссию Ла-Эсмеральда, он не зашел и в нее, ожидая наступления ночи, чтобы обойти тогдашние ее строения. До поселения гуаарибос он, наверное, добрался к концу марта. Их встреча произошла дней через двадцать.
Еще не настал день, свет был каким-то сумеречным — ни один луч солнца никак не мог пробиться сквозь густую листву деревьев и лиан, что высились над землей в несколько десятков метров. Отдельные лианы были метр в диаметре, и в этих зеленоватых, как в подводном царстве, сумерках они напоминали чудовищных змей. Иногда это действительно были змеи. Под ногами расстилался зловонный и прелый слой гниющей листвы, в котором кишела своя жизнь. Создавалось впечатление, будто двигаешься в темно-зеленом, трепещущем чреве какого-то сказочного животного.
Он остановился, но не из страха, а просто, чтобы перевести дух. В правой руке он держал мачете, которое выменял у кого-то на часы. Вряд ли его сейчас узнал бы Диего Хаас: Реб сильно похудел, и тело его преобразилось — юношеская угловатость исчезла навсегда. Он перестал расти — в нем теперь было метр восемьдесят семь сантиметров, — став тем Ребом, которого всегда знал Дэвид Сеттиньяз. Лицо его покрылось загаром цвета старого золота, который резко контрастировал с его светлыми глазами, а отросшая борода — она никогда не была особенно густой — придавала ему какой-то мистический вид, присущий изображениям Христа в Мексике. Когда он обнаружил лагерь индейцев, то за спиной оставались шесть часов беспрерывной ходьбы по пятидесятипятиградусной жаре, при удушающей влажности, и всю неделю он фактически беспрерывно шел вверх.