Зелёный мозг
Шрифт:
— Где эти миры? — спросил Маккай.
— Я не знаю! клянусь яйцом моей руки! Я не знаю.
— Как оформлялась сделка? — спросил Маккай.
— Там был один Пан Спечи.
— Что он делал?
— Он предложил моему феллюму прибыли из двадцати миров на сто стандартных лет.
— О-о-о-о! — сказал кто-то за спиной Маккая.
— Когда и где состоялась эта сделка? — спросил Маккай.
— В доме моих яиц только год назад.
— Прибыль на сто лет, — пробормотал Маккай. —
— Я не знал. Клянусь, я не знал. Что она делает?
Маккай проигнорировал вопрос и спросил:
— Есть у вас хоть малейший намек на то, где могут находиться эти миры?
— Клянусь, нет, — сказал Паленки. — Приносите ваш голосокодер. Он докажет, что я говорю правду.
— Для вашего вида нет такой вещи, как голосокодер, — сказал Маккай.
Паленки уставился на него, а затем сказал:
— Пусть сгниют твои яйца.
— Опишите нам Пан Спечи, — сказал Маккай.
— Я отказываюсь сотрудничать с вами!
— Вы уже далеко зашли в этом, — сказал Маккай, — а мое дело единственное в городе.
— Дело?
— Если вы будете сотрудничать, все присутствующие в этой комнате забудут о вашей принадлежности к серьезному преступлению.
— Очередной трюк, — огрызнулся Паленки.
Маккай посмотрела на Билдуна и сказал:
— Я думаю, нам лучше созвать совет Паленкисов и дать им всю запись.
— Согласен, — сказал Билдун.
— Подождите, — сказал Паленки, — как я могу быть уверен, что вам можно доверять?
— Никак, — сказал Маккай.
— Но тоща у меня нет выбора, вы это хотите сказать?
— Да, я это хочу сказать.
— Пусть ваши яйца протухнут, если вы предадите меня.
— Все до одного, — согласился Маккай. — Опишите вашего Пан Спечи.
— Он был с замороженным эго, — сказал Паленки. — Я видел шрамы, и он хвастал этим, чтобы показать, что я могу ему доверять.
— Опишите его.
— Все Пан Спечи похожи друг на друга. Я не знаю — но шрамы его были пурпурные. Я помню это.
— У него было имя?
— Он назвался Чео.
Маккай взглянул на Билдуна.
— Его имя означает: новые значения для старых идей, — сказал Билдун. — Оно взято из одного из наших старинных диалектов. Очевидно, алиас.
Маккай повернулся к Паленки.
— Какое соглашение он дал вам?
— Соглашение?
— Контракт… доверенность! Как он гарантировал оплату?
— А-а. Он назначил товарищей феллюма, которых я выбрал, управляющими на выбранных мирах.
— Чисто, — сказал Маккай. — Простые соглашения о найме. Кто бы смог доказать противозаконность этого?
Маккай вытащил набор инструментов,
— Это Чео? — спросил он.
— Шрамы соответствуют, тот же рисунок. Точно такой же.
— Это надежное ИД, — сказал Маккай, взглянув на Билдуна. — Паленкисы могут идентифицировать разнообразные линии лучше, чем любые другие виды вселенной.
— Рисунки нашего феллюма чрезвычайно сложные, — похвастался Паленки.
— Мы знаем, — сказал Маккай.
— А как нам это может помочь? — спросил Билдун.
— Если бы я знал, — вздохнул Маккай.
Маккай и Тулук спорили по поводу задержки теории времени регенерации, не обращая внимания на отряд охранников, хотя было заметно, что они считают аргумент интересным.
К тому времени эта теория обсуждалась всеми в Бюро — это было приблизительно шесть часов спустя после допроса руководителя феллюма Паленкисов Байрдча из Анка. У нее было столько же противников, сколько и сторонников.
По настоянию Маккая они перешли в одну из комнат для тренировки различных видов, чтобы проверить теорию Тулука, сравнивая явления субатомного построения, обнаруженного в сырой коже и других органических материалах, захваченных у Абнетт.
Мысль Тулука заключалась в том, что построение могло бы указать на какой-то пространственный вектор, дающий ключ к потайному месту Абнетт.
— В нашем измерении должен быть какой-то вектор фокуса, — настаивал Тулук.
— Даже если это правда, какая нам от нее польза? — спрашивал Маккай. — Она не в нашем измерении. Я говорю, что мы возвращаемся к тому, что Калебанец…
— Вы слышали, что сказал Билдун. Вы никуда не пойдете. Мы предоставим бичбол охранникам, а сами сосредоточимся на…
— Но Фанни Мэ является единственным источником новых данных!
— Фанни?., ах, да, Калебанец.
Тулук ходил по комнате. Он наметил маршрут в виде овала возле центра комнаты обучения, плотно засунул конечности в нижнюю часть лицевой щели, оставив открытыми только глаза и дыхательно-речевое отверстие. Сгибающееся раздвоение, которое служит ему в качестве ног, вело его вокруг собачки, которая занималась Маккаем, затем в точку возле охранника Лаклака на одном продолжении центра обучения, затем назад вдоль смешанной шеренги охранников, которые ходили вокруг от стола, на котором Маккай машинально чертил что-то в раздумье, затем позади Маккая и снова тем же путем.