Зелёный пёс Такс и Господин Вещей
Шрифт:
Книжка нашлась очень быстро. Я бы с удовольствием почитал ее за чашечкой кофе — так легче воспринимается непривычная здесь техническая литература.
К сожалению, в моем мире употребление бодрящих напитков не приветствуется. Официальное признание заслужило только одно тонизирующее средство — специальная психофизическая гимнастика (псифизигима). В детстве не было большего для меня наказания, чем эти занятия. Может быть, потому что для них приходилось выделять драгоценные двадцать минут утреннего сна?
Маман в вопросах здоровья всегда была непреклонна. Даже в законные выходные — дни духовного самосовершенствования (они
Успокаивает лишь тот факт, что моя родительница наконец-то перестала меня контролировать. Считается, что человек, достигший моего возраста, может заниматься псифизигимой чуть ли не во сне, поскольку выполнение упражнений уже доведено им до автоматизма. Кроме того, отдельные уникумы, подобные мне, обычно обладают достаточными магическими способностями, чтобы изобрести какой-нибудь персональный способ взбадривания. Кстати, именно этим и можно было бы заняться сейчас.
Дворецкий возник в двери столовой, примыкающей к моей спальне, еще до того, как я потянулся к шнуру вызова слуг. Спасибо маман, настройку моей ментальной связи со слугами она все-таки доверила специалисту. Вероятно, решила, что это ниже моего и ее достоинства — заниматься такой низкоквалифицированной деятельностью. Хотя бы в этом не было сбоев.
Поднос с едой был торжественно водружен на стол. Заветной чашки кофе здесь не было. Действительно, откуда ей взяться в мире, существующем без кофеварок и кофейных бобов?
— А где моя чернильница? Почему ее нет на месте? — я специально не уточнил, о какой чернильнице идет речь, хватило и недовольного взгляда.
Безуарий вздрогнул и нервно закашлялся. Приступ кашля грозил растянуться минут на десять. Похоже, дворецкий никак не мог придумать внятную версию.
Скрип двери известил о приходе Такса.
Легкий толчок мордой под локоть, и на столе появилась чернильница. Мой носовик был перепачкан не только чернилами, но и землей, однако сама она выглядела как обычно. Как будто подтверждая мою мысль, раздалось стыдливое хихикание. Клянусь, были бы у нее глаза, она бы не удержалась, чтобы не подмигнуть мне.
— Безуарий, вы свободны.
Дворецкий явно не собирался уходить. Ему было крайне интересно, зачем мне с утра пораньше срочно понадобилась эта чернильница, но я не собирался удовлетворять его любопытство. Лишь только закрылась за ним дверь, активизировал заклинание кокона, имеющее, в том числе, двойную защиту от магии маман, что гарантировало полную изоляцию от внешнего мира и любопытства моих слуг — ее подчиненных.
Теперь можно было приступать. Сотворить кофеварку из уже существующего объекта гораздо проще, чем выстраивать ее "с нуля". Главное — точно рассчитать степень воздействия, чтобы исключить возможность случайного одушевления. С подобными волшебными вещами мне уже приходилось сталкиваться, причем, как правило, это не приносило особого удовольствия. И меня вовсе не радует перспектива всякий раз уговаривать капризный агрегат, чтобы получить любимый напиток.
Впрочем, все равно заранее сложно сказать, как магия повлияет на столь сложный прибор. Да еще и с моими фамильными
Глава 2. Явления
Казалось, фиолетовая непроливайка съежилась чуть ли не вполовину. Со стола было убрано абсолютно все — Монбазор просто переставил поднос с завтраком на пол. Бедной чернильнице негде было бы спрятаться, даже если бы она попыталась бежать. Но после того, как робкое вопросительное "хи-хи" захлебнулось на первом же "хи" под неприятно гипнотизирующем взглядом волшебника, двигаться она не рисковала.
Такса буквально с головой накрыла волна страха. "Чернильница боится", — мелькнула мысль. Ее волну он чувствовал постоянно, воспринимая как некий неясный шум. Обычно он не утруждал себя попыткой расшифровки этих однотипных, весьма нудных сигналов. Сейчас же ее эмоции были очень сильными, близкими к истерике.
Закончив с настройками, маг оторвался от созерцания непроливайки. Встал из-за стола, прошелся по комнате. Выглядел он совсем молодо, даже немного несерьезно, походка была легкая — мало кто мог дать ему его возраст. Впрочем, маги высоких уровней, научившиеся тормозить, а то и останавливать процессы старения, все выглядят довольно молодо… ну, по крайней мере, первую сотню лет.
Слегка взлохмаченные рыжеватые волосы, живое, не лишенное приятности лицо "вечного" студента и шалопая, рассеянный взгляд, направленный скорее внутрь себя, чем на собеседника… Неяркая одежда дополняла образ "человека с незапоминающейся внешностью". Монбазор знал о том, какое впечатление производит на окружающих, изредка целенаправленно этим пользуясь, но никогда не пытался хоть как-то разнообразить свой гардероб. Ему было все равно, как он выглядит.
Сейчас его можно было бы назвать красивым. Лицо оживилось, движения стали плавными и очень точными. Маг закатал рукава, тряхнул кистями рук, очищая ауру. Это простое движение позволило ему избавиться от шлейфа магических следов, скопившихся за последнее время. Присев на краешек одного из стульев, он вновь пытливо глянул на чернильницу.
"Спаси-и-и-ите!", — услышал Такс беззвучное скуление, изредка переходящее в панический визг.
Тем временем Монбазор прикинул основные векторы выстраиваемого заклинания, определил частоты и точки сопряжения. Сел вполоборота к подопытной, уставившись в белую стену напротив.
"Сделай что-нибудь! У-у-у!..".
Такс не удержался и недовольно поморщился. Чернильницу он недолюбливал, а после утреннего переполоха искренне мечтал поскорее от нее избавиться. Ее визжание раздражало: непроливайка вряд ли обладала даже зачатками интеллекта. Такс лишь автоматически интерпретировал ее эмоции, подсознательно переводя их на понятный для себя язык.
Пес знал, что сбить настройку с мысленной волны сейчас будет довольно просто. Достаточно перейти в дальний конец столовой. Но он не рисковал двигаться, не желая невольно оказаться участником эксперимента.
Маг повернулся лицом к чернильнице. Начал проговаривать заклинание, отбивая такт пальцами правой руки по полированной столешнице. Сначала медленно, потом постепенно ускоряясь. В конце, на последней фразе, он резко повысил тональность голоса, властно стукнув кистью по столу. Чернильница внезапно стала распухать вверх и в стороны, постепенно приобретая золотистую окраску.