Зелёный шум
Шрифт:
— Вот они какие, дровишки-то, у меня, — засмеялся Кузяев. — С жирком, со щетинкой!
— Погоди-погоди, — оторопел Пыжов. — Это уж не беглецы ли из лагеря?
— Возможное дело. Ну да меня это не касается. Словил, приютил — значит, вроде мои.
— Что-то ты чересчур густо загребаешь, Ефим. Я такие дрова возить не согласен.
Он вдруг умолк и вытянул шею — от родничка с ведром в руках шагал Митька. Он вошёл в загончик и принялся поить поросят.
— Вот оно как! — шепнул Пыжов. —
— Где там на пару, — растерянно забормотал Кузяев, оглядываясь по сторонам: кажется, кроме Митьки, в овраге больше никого не было.
Он подошёл к дверце загончика и с деланным добродушием обратился к Митьке:
— А-а, сынок! Страж колхозный? Ты зачем здесь?
Митька выпрямился и подозрительно оглядел отца и Пыжова.
— А вы… вы зачем здесь? — заикаясь, спросил он.
— Я, понимаешь, беглых поросят тут словил. — Ефим решил говорить начистоту. — А сегодня машина подвернулась. Вот и хочу их увезти да к делу пристроить.
Он вошёл в загончик, поймал поросёнка и, сунув его в мешок, кивнул шофёру:
— Тащи, Семён.
— А может, оставишь эту затею? — заметил Пыжов.
— Давай-давай, не м'eшкай!
— Смотри, Ефим, не поздоровится тебе.
— Ничего, всё обойдётся, — успокоил его Кузяев. — Да и ты внакладе не останешься, за услугу с лихвой заплачу.
Пыжов покраснел. До коих же пор ему будут твердить, что он любит прирабатывать «налево».
Одно дело подвезти до базара колхозниц, но помогать сбыть колхозных поросят — это уж слишком…
«Ну погоди ж… Я тебе покажу «с лихвой заплачу», — подумал Пыжов и, взяв поросёнка, понёс его к машине.
Митька бросился было вслед за шофёром, но Ефим остановил его у дверцы загончика:
— А ты пока здесь побудь.
— Батя, ты куда поросят повезёшь? — испуганно спросил Митька. — Продашь кому-нибудь, налево загонишь?
— Сам понимаешь, не обниматься же мне с ними! Всё равно брошены поросята.
— Не брошены они, — поспешил сообщить Митька. — Это из лагеря. Мы их с Гошкой нашли. Скоро за ними подвода приедет.
— Какая ещё подвода? — нахмурился Ефим. — Я этих поросят, можно сказать, из болота вытащил, отходил.
— Батя… — задыхаясь, заговорил Митька. — Ну зачем так, зачем? Сделай хоть раз по-честному. Отвези поросят в лагерь. Скажи, что в лесу их нашёл. Тебе же спасибо скажут.
— Мне, понимаешь, деньги сейчас позарез нужны, — признался отец. — Долги надо вернуть. Адвоката нанять. Знаешь, что меня судить собираются?
— Ну и пусть! — вырвалось у Митьки. — По-честному сделаешь, может, и не так строго засудят.
— Ладно, сынок, — вздохнул Ефим. — В последний раз такое дело. Развяжемся с этими Клинцами, переедем в город, и всё по-другому пойдёт.
Митька поглядел
— А всё равно я молчать не буду! — выкрикнул Митька. — Хватит! Довольно с меня!
Ефим тяжело задышал:
— Слышь, Митька, не доводи меня до греха. И так я через тебя под суд угодил. — Он подозрительно оглядел сына. — И глазами не зыркай. Всё равно никуда не пущу. Сейчас же со мной в город уедешь.
— В город? Насовсем? — вскрикнул Митька.
— Насовсем. Нечего нам больше в колхозе делать.
…Когда Гошка добрался до грузовика и заглянул в кузов, то увидел, что на дне его уже барахтались в мешках три поросёнка.
Едва он успел юркнуть за куст, как из оврага поднялись Пыжов, Митька и дядя Ефим. Каждый из них держал в мешке по поросёнку.
«Предатель! — в сердцах подумал Гошка о Митяе. — Опять за отцом потянулся. А мы-то ему поверили».
Гошка готов был выскочить из-за куста и закричать, что он всё видел, всё знает и сейчас же побежит в колхоз и всполошит людей.
Добравшись до грузовика, Пыжов с Ефимом завязали покрепче горловины мешков и положили поросят в кузов.
Замешкался один лишь Митяй.
Вздрагивая и то и дело прислушиваясь к чему-то, он долго не мог завязать мешок с трепыхавшимся поросёнком. К тому же тот вдруг начал почему-то истошно визжать.
— Заткни ты ему пасть! Очумел он, что ли? — прикрикнул на сына Ефим, беспокойно оглядываясь по сторонам.
И тут произошло совсем неожиданное. Зацепившись ногой за корень дерева, Митька упал и выпустил из рук мешок.
Поросёнок вырвался из мешка и стремглав ринулся в лесную чащу.
— Да ты что, криворукий! Мешка завязать не мог! — вышел из себя отец. — Лови вот теперь! Семён, помогай! — позвал он шофёра.
Втроём они полезли в лесную чащу. Но как только Ефим с шофёром скрылись за деревьями, Митька вернулся к грузовику, выхватил из кармана перочинный ножик и попытался проколоть покрышку на заднем колесе.
В этот же миг Гошка поднялся из густой травы, в два прыжка очутился около Митьки и схватил его за руку.
— Это зачем?
— Ты… ты уже здесь? — обернувшись, удивился Митька. — В колхозе был?
— Нет, назад воротился.
— Отца с Пыжовым видел?
— Видел, всё знаю.
— А я хотел покрышки проткнуть, чтоб машину задержать до прихода наших, — признался Митька.
Взгляды мальчишек встретились, и Гошка всё понял: и почему Митяй выпустил поросёнка, и почему бросился с ножом к покрышке.
— Может, машину угнать? — шепнул Гошка.
— А сможешь? Ключ у тебя есть?
— В замке торчит. Я уже видел. Пыжов оставил.