Земля 2252
Шрифт:
Женька кивнула. Такси повернуло направо. Впереди у тротуара стоял припаркованный автобус. Из него выскакивала разновозрастная детвора.
— Со школы приехали, — пояснил Дмитрий.
— Притормозите, — попросила Евгения.
Она не ошиблась, когда издалека показалось, что у всех детей на шеях что-то есть. Тонкие черные кольца.
— Идентификационные устройства, — Дмитрий понял, что привлекло внимание девушки, — или, попросту говоря, рабские ошейники. Позволяют отслеживать местонахождение каждого раба. Некродоты
— Как будто у животных! — воскликнула Ливадова.
Черные ошейники у ни в чем не повинных детей вызвали мерзкое впечатление. Ребятня шумела и смеялась — самые обычные дети, как любые другие, но при этом чья-то собственность.
— Пока они рабы, то по закону не больше чем двуногий, говорящий и мыслящий скот.
Такси заглушило мотор. Водитель, и пассажирка задумчиво рассматривали школьников. Одеты все одинаково, в серую ученическую форму — пиджачок, брюки, а у девочек вместо штанов юбка-колокольчик, туфли И черные ошейники, которые никто вроде бы не замечает!
— В других секторах Красноярска тоже есть рабы, но я не видела у них ошейников, — вспомнила Женька.
После получения гражданства ее нетчип заработал в полную силу и показывал статус людей. Она встречала рабов и не помнит черных колец на шеях. Да и на нее никто ошейник не надевал.
— В приличных районах, — Дмитрий скривился так, будто съел насекомое, — не принято, чтоб рабы показывались в обществе с ошейниками. Впрочем, все зависит от воли владельцев. Кто-то заставляет носить идентификатор на руке в виде часов, кто просто требует, чтобы идентификационное устройство лежало в кармане. Они разные бывают.
Такси стояло, прижавшись к тротуару. Мимо пронесся с включенными проблесковыми огнями полицейский броневик. На дверях крупными цифрами нарисован номер 013.
— Но вообще, если раб может самостоятельно передвигаться по городу, то это проверенный, не доставляющий беспокойства своим хозяевам раб. Что-то вроде домашней прислуги. Многие из таких живут гораздо сытнее обычных граждан, потому что являются собственностью богатых семей либо организаций. Вот и не дергаются. Особенно бывшие одичалые — считай, что в рай попали, если сравнивать с Дикими землями. Но они не более, чем имущество своих хозяев.
Показалось, что Дмитрий хотел закончить небольшой рассказ парой крепких словечек, однако сдержался. Ливадова улыбнулась, только все равно очень тягостно на душе. Евгения не ожидала, что чужая судьба сможет столь сильно задеть ее чувства. Успокаивало лишь-то, что у детей-то вполне реальные перспективы вырваться из ада с ошейниками. Именно из ада, по-другому назвать подобное существование Женька не могла.
— А старики? Их тоже?.. — Ливадова замялась.
Что «тоже»? О чем она
— Со стариками все иначе, — Дмитрий помрачнел. — Когда не могут больше работать, их увозят.
— Куда?
Женька испуганно заморгала. Она боялась услышать ответ.
— Об этом не говорят, но слухи распространяются самые разные.
Дмитрий с неожиданной злостью в голосе вдруг спросил:
— Теперь понятно, откуда террор? И почему террористам помогают?
— Кто помогает? — Женька даже испугалась Дмитрия.
Он обвиняющим взором смотрел на девушку, и Ливадова не сразу-то и поняла, что взгляд Дмитрия устремлен куда-то мимо нее.
— Не важно, — взор таксиста вернулся к приборной панели автомобиля. — Едем дальше.
— Да, — девушка вздрогнула, — и, пожалуй, из двести одиннадцатого сектора. Я насмотрелась уже на него.
— Как скажете, — Дмитрий был снова спокоен. — Куда едем?
Девушка назвала адрес проживания. Скоро его придется покинуть, а пока там ее дом. Чудесный район в сравнении с двести одиннадцатым сектором.
Мотор завелся, такси объехало школьный автобус и простроилось за небольшим серебристым фургоном. Скорей бы покинуть эти улицы из бесконечных рядов однообразных панельных домов песочного цвета.
— Вы несколько раз сказали про террористов, — начала Женька, она все думала, на кого направлен террор, — но я никак не пойму. Кого здесь взрывать? Самих себя? Таких же бедолаг, как сами террористы? Я ведь правильно поняла, что террористы — это те же рабы?
Такси проскочило очередной безликий перекресток. Внутри Загона улицы совершенно одинаковы.
— Да, вы правы, — ответил Дмитрий, — здешние… экстремисты вербуют новобранцев из местных.
— Так кого они взрывают? Своих соседей?
— Полицейских.
— Полицейских? В экзоброне? Разве их легко убить?
— Непросто.
— Тогда это все бессмысленно и беспощадно! Какая может быть к ним симпатия!
— Никто о симпатии и не говорит. Но теракты больше на другое направлены. Взрывают у внешней границы сектора. Чтоб прорваться за нее.
— Куда?
— Вы ж видели районы, где правят уличные банды? Туда и хотят! По официальной версии, чтобы пополнить ряды уличной преступности. Однако все проще. Здесь полуказамренное-полутюремное существование. Там свобода.
— Кажется, вы симпатизируете террористам! — Женька в самом деле так считала, ведь таксист постоянно словно бы оправдывает взрывы.
— Вы ошибаетесь, — Дмитрий холодно и разочарованно покосился на девушку. — Однако наш разговор зашел в непонятное русло.
Сказанное было как предложение помолчать. До выезда из сектора для рабов ехали все время за серебристым фургоном, с ним оказалось по пути. Дорога шла в две полосы вперед и столько же в обратном направлении.
— Что там? — пробормотал Андрей, когда добрались до блокпоста.