Земля Горящих Трав
Шрифт:
Стейр взял со столика пульт управления и навел его на стенной монитор.
На экране возник полуголый человек в анатомическом кресле: к его грудной клетке были присоединены провода, рядом тихо гудел аппарат распределения электроэнергии. Сеславин увидел искаженное, покрытое бисером пота лицо и услышал собственный дикий крик.
Он ощутил, как его мышцы сейчас напрягаются точно так же, как на экране монитора.
— Все-таки выпей, — посоветовал Стейр. — Станет легче.
Сеславин взял у него бокал дрожащей рукой… и молча поставил на стол.
Сеславин сидел на диване, положив на колени руки, сцепив ладони в замок.
— Значит, эта блестящая змея Ри и ее доходяга-любовник
Сеславин низко опустил голову. Некоторое время Стейр молча разглядывал его.
— Я попрошу Армилла дать тебе два-три дня отдохнуть… — наконец сказал он. — Ты сам виноват, Сеславин. Ты всегда ненавидел нашу "милосердную диктатуру"! Поздравляю, ты попал в такие условия, когда у нас просто нет милосердных способов для работы с тобой.
Сеславин держал ладони в замке, чтобы канцлер не видел, как у него дрожат руки.
— Святое дерьмо! Тебе же было бы легче, если бы тебя можно было безболезненно подключить к какой-нибудь штуке и за час-другой скачать все данные, которые нас интересуют. Ты же не считаешь, что я садист? — примирительно спросил Стейр. — Наши методики заточены под земных людей, а не под вторженцев из сопределья. Нам просто не хватает технологий, чтобы обойтись с тобой достаточно мягко. Кстати, возможно, именно теперешние опыты позволят нам в будущем более милосердно осуществлять подобные мероприятия с твоими друзьями-террористами.
Сеславин медленно поднял голову. Он хотел что-то сказать, но только беззвучно шевельнул челюстью. Он чувствовал себя опустошенным. Стейр доверительно взял его за локоть:
— Ну, ты слушаешь меня?.. Я сострадаю людям. Я страдаю за них. Как верховному правителю Земли, мне приходится противостоять тупости и агрессивности обыкновенных людей, защищать их от их пороков, решать их проблемы. Вдобавок я должен кормить сотни тысяч аутсайдеров, которые меня же и поносят!.. Ради их защиты мне приходится теперь брать на свою совесть тяжелое бремя… — Стейр еще ближе наклонился к Сеславину, опираясь на ручку кресла. — Знаешь, о чем я мечтаю? О том, чтобы я мог позволить себе абсолютное милосердие, даже к таким, как ты. Например, был бы я гребанным магом из книжек Адви Данруса. Достаточно щелкнуть пальцами, чтобы у вас начисто стерлись из памяти последние пять лет.
— Пять лет поисков… потерь, открытий? — хрипло спросил Сеславин, его тусклый взгляд ожил и блеснул.
— Ты очень сильный человек, — тихо произнес Стейр — Мне это нравится. Ты меня ненавидишь, но я люблю всех, я прощаю… Я бы хотел обладать абсолютным могуществом, чтобы проявлять абсолютное милосердие, даже к тем, кто ненавидит меня. Ты понимаешь? Я бы отпустил тебя в твой мир, если бы действительно мог щелкнуть пальцами и лишить твою расу воли к агрессии против меня.
Сеславин разжал руки, чтобы отереть влажный от пота лоб. Неожиданно Стейр удержал его ладонь:
— Мне тебя жаль, — добавил Стейр. — Ради чего ты готов издохнуть? Чтобы дать свободу и счастье всем людям этой убогой Земли — так тебе промывают мозги там, в Обитаемом мире?
Сеславин с тупым удивлением посмотрел на свою руку в узких ладонях канцлера. Тот продолжал говорить:
— С чего ты взял, что они несчастны? На Земле Горящих Трав жили дикари, не имевшие собственной культуры… пока, конечно, ваши землепроходцы им ее не придумали! — усмехнулся Стейр. — Племена, которые здесь обитали, — это прошлое. Ведь у них уже нет ничего самобытного! Просто нет. Мы дали им прогресс и духовность. В школах преподаем высший вселенский принцип… — он
Сеславин чувствовал себя беспомощным. Канцлер говорил доверительным тоном, заглядывая ему в глаза и не выпуская руки. Стейр словно искал сочувствия, ждал какого-то особенного понимания со стороны пленника. Он выжидающе всматривался в окаменевшее лицо иномирца:
— Говорят, ты молишься в камере, Сеславин. Видишь, даже такой, как ты, нуждается в чем-то высшем.
— Вы не поймете, канцлер, — вздрогнул Сеславин. — Ярвенна — не божество. Она идеал.
— Идеал… Получается, ты молишься не богине, а какому-то культурному феномену твоего народа? Ну… чего еще ждать от такого сумасшедшего мира? — Стейр тяжело вздохнул. — Вы действительно инсектоиды. Вас просто никто не поймет. Чтобы вдолбить земным людям свои представления, вам понадобится хренова куча времени и фантастический полицейский и пропагандистский аппарат.
— Я должен сказать вам спасибо, канцлер, — вдруг с нажимом произнес Сеславин.
— Что? За это предупреждение? — не понял Стейр.
— Нет. За то, что вы делаете с людьми. По сравнению с вами многим из них даже инсектоиды покажутся не такими уж жуткими.
Стейр рассмеялся, хотя его лицо почти не изменило выражения из-за слабой подвижности мимических мышц:
— Это была шутка, правда? Да ты мечтатель!.. Ну нет, против твоих землепроходцев все наше общество выступит единым фронтом. Мы позаботимся об этом. Скоро мы получим возможность медицинским путем устанавливать так называемые "гены асоциальности". Специалисты добьются, чтобы наши генетические фабрики больше не производили таких моральных отходов, как Элено Харт. Для граждан, которые не желают проходить проверку на лояльность, введем более строгое ограничение в профессии, узаконим принудительную психокоррекцию для лиц с девиантными наклонностями. Так что к тому времени, когда вы доберетесь до паразита, наше общество будет единым и монолитным, готовым бороться с инсектоидами из зоны зла до конца.
Стейр щелкнул дистанционным пультом. Кабинет наполнился тихой музыкой. Светильники давали мягкий голубоватый свет. Открытый бар рядом с креслом канцлера тоже был с подсветкой.
— Расслабься, — покровительственно говорил Стейр, вглядываясь в лицо Сеславина. — Ты действительно не хочешь меня понять? Я жесток, да? Ну что ты боишься? Я не сделаю тебе больно, — Стейр коротко засмеялся, продолжая говорить ласково, как с упрямым ребенком.
Сеславин содрогнулся, вырвал у него руку.
— Стейр, вы вот так делаете, да?.. — спросил он. — Смотрите, как ко мне подключают электричество, — он мотнул головой в сторону монитора на стене, — а потом сострадаете?!
— Да, мне нравится именно это, — с иронической откровенностью подтвердил канцлер Стейр. — А у тебя никогда не бывает странных желаний?
Сеславин, стиснув зубы, в упор смотрел на него, но канцлеру, похоже, нравилось его выражение.
— Тебя окружают чужие люди, которым нет до тебя дела — для них ты всего лишь биологический материал. Каждый день они берут тебя и бесстрастно препарируют, как подопытное животное. Твои собственные друзья считают тебя мертвым. Тут у кого хочешь крыша поедет… — Стейр внимательно следил за выражением лица Сеславина. — Ты действительно готов умереть за придуманное тобой счастье придуманного тобой народа Земли, который уже и так счастлив со мной? Это как соперничество за женщину. Народу хорошо со мной, а твои домогательства его только раздражают. Ты просто не понимаешь, ведь так?..