Земля Горящих Трав
Шрифт:
Йанти сидел за рулем, а Неска сзади, ее кроссовки намокли от влажной травы — здесь недавно прошел дождь.
— Я буду тебя ждать, Йанти. Ты это знай. У меня не будет другого парня, пока ты не вернешься, — сказала Неска.
Йанти ответил:
— Я вернусь.
Неска спрыгнула с сидения и обняла его, Йанти, оставаясь сидеть, крепко прижал ее к себе. Они никак не могли разойтись: целовались, не отпускали друг друга. Стемнело сильнее, и снова начал накрапывать дождь. Только тогда они опомнились, и Йанти завел мотоцикл, а Неска пошла через
Йанти гнал до тех пор, пока не заглох мотор. Горючее кончилось, впрочем, обратной дороги не было по-любому. Йанти сел под елью возле сдохшего мотоцикла.
Прямо перед ним высилось огромное, толстое дерево с узловатым стволом. Ветер приносил запах болота. Было темно, но светилась фара мотоцикла. Йанти видел, как поодаль поблескивает черная вода среди незнакомой ему острой травы. Оттуда доносилось гулкое уханье.
Йанти на всякий случай приготовил монтировку. Он понимал, что его жизнь зависит сейчас лишь от того, сумеет ли он вызвать Черного Жителя и станет ли тот помогать?
Йанти достал из пакета бутерброды и банку пива, оттягивая решительную минуту.
Порыв ветра опять принес запах болотной гнили и мелкие капли дождя. Поляну стремительно охватывал мрак, даже свет фары с трудом пробивался сквозь него. Ветви кустов зашелестели под хлынувшим ливнем. Грянул гром, и молнии заблистали: почти без перерыва, стало светло, как днем.
Йанти почудилось, что дерево дрожит и будто бы двигается. Он вгляделся и понял, что у дерева не один ствол, а сразу несколько, растущих из одного корня. Казалось, кто-то взял и скрутил их жгутом. Йанти вновь оглушило громом. Дерево задрожало сильнее, и он с изумлением увидел, что «жгут» начал раскручиваться. В вышине извивались уже восемь или десять древесных крон. Наконец стволы расположились в виде направленной к небу воронки. "Не иначе и оно тоже псевдообъект!" — подумалось Йанти.
— Эй! — внезапно услышал он за спиной.
Йанти обернулся, как ужаленный. В грохоте грома, скрипе ожившего дерева, шуме ливня человеческий голос показался ему страшнее всего.
Яркий сполох высветил черную человеческую фигурку со свертком в руках.
— Это тебе.
— Что?!
— Дождевик. Я принес тебе непромокаемый плащ, Йанти, — ответил человек, перекрикивая грозу.
Ветер чуть не вырвал плащ из рук человека.
— Черный Житель!
— Меня зовут Шахди. Да, Черный Житель. Возьми плащ.
С его помощью Йанти закутался в дождевик. Шахди тоже был в длинном плаще с капюшоном.
— Это дерево… — вспомнил Йанти. — Оно живое!
— Мы зовем его гром-дерево, оно оживает во время грозы, — прокричал сквозь бурю Шахди. — Ему не до нас.
— Откуда ты взялся? Из другого мира?
— У тебя заварочный чайник, который я подарил Омшо, — ответил Шахди. — Мы же с тобой старые знакомые, Йанти, чему ты удивляешься?
Шахди на миг исчез во внезапно наступившем кромешном мраке, и снова заблистали зарницы.
— У
— Что?..
— Туда, где переход в Обитаемый мир.
Земные масс-медиа сообщили, что вынесенный Сеславину приговор приведен в исполнение.
У землепроходцев не было никаких доказательств его смерти, кроме стейровских газет. По закону, Сеславин считался пропавшим без вести при обстоятельствах, дающих основание предполагать его гибель. Ярвенна могла быть признана вдовой спустя год.
Все эти дни Ярвенна почти не уходила с полынной поляны неподалеку от лагеря землепроходцев. Она повесила на ветку дуба железную лампу и зажигала ее, чтобы Сеславин мог ее видеть. Ярвенне и самой было чуть легче, когда в сумерках она различала бьющийся язычок пламени. "Он жив", — чудилось ей в трепете крохотного огонька.
Вечером Хородар позвонил Ярвенне. В даргородской квартире никто не брал трубку. В Лесной Чаше ответила Ярвеннина мать. Она давно узнавала по голосу всех ее друзей-землепроходцев:
— Милый Хородар! Ярвенна ушла. Ушла на поляну к мужу. Он, бедный, может быть, еще жив, она хочет быть с ним.
Хотя было уже поздно, Хородар пешком отправился из лагеря на Ярвеннину поляну. Высокие сапоги художника были в ночной росе, в волосах застряли мелкие веточки, пока он выбирался из зарослей на открытое место.
— Ярвенна! Где ты? Появись, — попросил Хородар, вдруг охваченный чувством, что он здесь лишний.
В сумерках рядом с зажженной лампой медленно прорисовалась женщина в белом. Хородар облегченно вздохнул:
— Здравствуй, Ярвенна. Я уж думал, ты не покажешься… Можешь со мной поговорить?
— Здравствуй, Хородар, — тихо ответила она. — Что?..
— Ты ушла, ничего никому не сказала, — начал художник. — Я хочу знать, Ярвенна… Как тебе помочь?
— Я маме сказала, — ровно ответила она. — Я буду здесь, на поляне. Мой муж не умер, он пропал без вести.
— Я не спорю, — покорно кивнул Хородар. — Да и Совет землепроходцев не спорит. Я пришел только спросить: что ты собираешься делать? Жить на поляне, да? Тебе ничего не нужно? А что ты будешь делать, когда похолодает?
— Возьму дубовые ветви и железную лампу домой — сказала Ярвенна. — Мне легче тут, среди полыни. Это мое растение, оно дает мне силы. Зимой я поставлю его алтарь в комнате.
— Тебе ничего не нужно, Ярвенна? — повторил Хородар. — Я буду тебя иногда навещать.
— Да, — Ярвенна чуть-чуть улыбнулась. — Спасибо. Приходи. Хородар, я не хочу, чтобы вы думали, будто я не в себе. Все… в порядке, — добавила она. — Просто я должна быть с ним.
Ярвенна собиралась взять отпуск по семейным обстоятельствам. Она готова была уволиться, если нужно, лишь бы ничто не мешало ей проводить дни на полынной поляне. То же самое она сказала на совещании землепроходцев: