Земля Горящих Трав

Тулянская Юлия

Элено принес охапку хвороста. Ри задумчиво глядела, как он возится с зажигалкой:

— Помнишь, как мы три года назад ездили в поле вызывать нашего друга? Подумать только, нам хватило воображения, чтобы попробовать это сделать!

Элено, поджигая спиртовую таблетку, подтвердил:

— Да, и с тех пор мы, в сущности, бунтовщики. Самое забавное, Ри, что мы мятежники в мире, где главный культурный герой — мятежник. Это парадокс. Я имею в виду имиджевый миф канцлера Стейра. Ведь, по своему мифу, он вождь повстанцев, даже был приговорен к смерти правящим режимом. И с тех пор, как он пришел к власти, именно понятие повстанец, мятежник в культуре Земли

Горящих Трав перестало существовать. Остались только «экстремисты», "завистливое быдло", "асоциальные элементы" и «маньяки». Героический образ несогласного, нарушителя, борца можно встретить лишь в мифе Стейра.

— Ты прав, — рассмеялась Ри. — И кто мы с тобой?

Ри вздрогнула, от порыва ветра ей стало прохладно.

— Холодно? — Элено быстро распрямился и шагнул к ней.

Ри показалось, что сейчас он подойдет и обнимет ее. Миг ему казалось то же самое. Он задержался, глядя ей в лицо.

— Мы просто странная парочка на природе… Я принесу одеяло из автолета, кстати, там же и кофе, — непринужденно сказал Элено.

Ри неподвижным взглядом смотрела, как горит костер. Элено принес одеяло и накинул на нее, задержав ладони на ее плечах. Ри не двигалась.

Элено убрал руки, отошел и сел перед костром. Ри опустилась на траву рядом. Сейчас она не была уверена, что дрожала действительно от холода.

— Итак, у нас есть термос с кофе и бутерброды. И это хорошо, — нарушил молчание Элено.

Он отвернул крышку термоса, налил горячий напиток в пластиковый стакан и передал Ри.

Они работали сейчас над третьей книгой, совсем не похожей на предыдущие. "Сердце мира" был якобы фантастическим романом-утопией, на самом деле посвященным цивилизации Обитаемого. Из-за этого большинство разговоров Элено и Ри вертелось вокруг сопределья, тамошнего образа жизни и культуры.

— Они живут, чтобы улучшать собой саму человеческую природу, — произнес Элено. — Помнишь, наш друг говорил: "Какой смысл в том, чтобы небольшая горстка людей добилась для себя жизни лучшей, чем все другие? Смысл в том, чтобы становилась лучше вся человеческая природа. Предки улучшили собой нашу природу, мы будем украшать и улучшать ее дальше". И правда, — добавил Элено, — стоит посмотреть на нашего друга. Сразу ясно, что он и улучшен, и украшен предыдущими поколениями: стройная фигура, железные бицепсы, простое и учтивое поведение. Каменщик с философским образованием. Сияющий небожитель. Я хорошо понимаю ту благодарность к предкам и любовь к потомкам, которую он должен испытывать. Обязательно нужно, чтобы это было видно из нашей книги.

Обоим вспомнилась последняя встреча с Сеславином, который, отвечая ни их вопрос, говорил: "Любая цивилизация — нагрузка на ресурсы и экологию. Мы стараемся, чтобы наша цивилизация была посильной для Обитаемого мира. В старину слуга надевал барчуку штаны. Некоторые блага прогресса — такое же самодурство. Есть вещи, которые человек должен делать сам. Любой из нас без особых лишений переносит непогоду, голод, тяжелый труд. Мое удобство не в том, что я способен терпеть жару и холод без жалоб, а в том, что, когда вы бы уже чувствовали себя неуютно, я еще не нуждаюсь в особой одежде, и мне эта погода подходит. Чтобы быть со мной там, куда я пойду налегке, вам пришлось бы брать с собой много вещей. Наша жизнь может казаться вам скудной, стоит вам примерить ее на себя. Но у нас в организме есть запас прочности, внутренняя приспособленность к жизни. У вас же, как я понимаю,

она лишь внешняя и заключается в большом количестве собственности, заменяющей возможности нормального человеческого организма. Если учесть, что собственность у вас распределяется очень неравномерно, можно сказать: на Земле Горящих Трав не знает комфорта и страдает подавляющая масса людей.

Но главное не в этом. Свобода, — сказал Сеславин. — Вы все сильнее зависите от общества. Несколько дней нестабильности, без привычных удобств, — для вас это будет конец света. Если бы представить фантастическую ситуацию, что все ваши вещи оказались заражены спорами смертельной болезни, вы бы продолжали пользоваться ими, потому что у вас нет другого выхода. А случись это с нами, мы сожгли бы дотла Даргород и построили его заново на очищенном месте".

На небе стали зажигаться редкие, еще бледные звезды. Наступала короткая летняя ночь.

— Пора возвращаться? — неохотно спросила Ри.

— Может быть, переночуем в автолете? — предложил Элено. — Сидеть всю ночь у костра я бы не рискнул: Кибехо набито песевдообъектами.

— Встретим рассвет, — решила Ри. — У меня пистолет на всякий случай.

— Чудесно, — согласился Элено.

Они поднялись на ноги над все еще тлеющим костром. Это одновременное движение заставило их переглянуться. Элено и Ри встретились глазами. Ри снова почувствовала легкую дрожь. Элено взял ее за плечи, они, не сговариваясь, наклонили друг к другу головы. Когда долгий, медленный поцелуй закончился, Элено только сказал:

— Хорошо, Ри, пойдем.

Казалось, что ничего не произошло. Но по дороге к автолету они еще несколько раз переглядывались. В кабине запах дорогой кожи смешивался с сосновым ароматом из кондиционера. Элено и Ри закрыли дверцы. Ри стянула свою серебристую куртку, которая создавала ощущение недоступности, точно металлическая броня. Некоторое время оба просто неподвижно сидели, держа друг друга в объятиях. Они не сговаривались заранее и не спешили.

…Утром они вышли встречать рассвет. Над озером стоял туман, белое марево дымилось в прибрежной траве. После бессонной ночи в замкнутом, тесном пространстве, обоим было смешно смотреть друг на друга. У Элено на подбородке стала заметна щетина. Узкое лицо Ри за ночь, казалось, осунулось, а пышные черные волосы растрепались.

— Идем, умоемся в озере, — махнул рукой Элено, спускаясь со склона к воде.

— Нет ни кофе, ни бутербродов: мы же не рассчитывали заночевать, — сказала Ри, и оба беспричинно засмеялись.

Кусты и трава были в росе. Элено в ботинках сразу промочил ноги, высокие сапоги Ри заблестели. На берегу Элено притянул Ри к себе, и они поцеловались. Потом Ри умывала лицо и руки, присев на корточки у самой кромки озера, а Элено — нагнувшись и захватывая пригоршнями воду.

— Прекрасный пейзаж, Ри, — сказал он, выпрямляясь.

Она кивнула, глядя в сторону огненной полосы неба; прямо на ее сощуренных глазах лежал слабый блик всходящего солнца.

На кухне тихо звучало радио. Сеславин в расстегнутой на груди рубашке склонил голову над столом. Он разбирал письма. Адрес на конвертах был очень простой: "Сеславину из Даргорода, землепроходцу" или "Сеславину из Даргорода, "Северная Олива". Не зная настоящего адреса, люди надписывали конверты так, надеясь, что письмо будет доставлено в лагерь или что в почтовых отделениях Даргорода сумеют найти, где живет известный ветеран-землепроходец.