Земля которой нет
Шрифт:
Но сколько бы раз его сабли не находили свою добычу, с жадностью вгрызаясь в горячую, пылающую плоть, демон не слабел. Все так же сильны и стремительны были его удары, взрывом отзывающиеся при соприкосновении с поверхностью. Все так же яростно сверкали звезды бездны, неведомым образом уместившиеся в глазницах, заменяя сами глаза. Никакой удар не мог сломить тварь и оборвать биение ее сердца. Но человек – не демон, у него есть свои пределы.
В какую-то секунду плавное движение северянина обернулось сбивчиво-резким, и демон не упустил свой шанс. Он с диким свистом ударил бойца когтистой ногой. В пространстве вокруг бутонами
Демон, запрокинув голову, загоготал и облизнул желтые клыки. Он вновь взмахнул мечом, и на этот раз в сторону северянина полетела черная сфера диаметром почти полметра. Боец, отлепившись от стены и упав на песок, крутанул запястьями, и тотчас вокруг него взвилось торнадо. Оно растрепало сферу и лентами рассеяло ее по воздуху. Этот удар был отражен.
Гладиатор с трудом поднялся на ноги. Его глаза широко распахнулись. Он не мог этого видеть, но в тот же миг, когда в свой скоротечный полет устремилась сфера мрака, за ней вдогонку ринулся демон.
Исполинский, кровавый меч нашел свою жертву. Он насквозь пронзил гладиатора, прибив того к стене. Демон нагнулся и что-то зашипел на ухо человеку. Без сомнений, тот держался лишь на последнем ударе сердца. С такой раной не выжить никому. Это была безоговорочная победа. Так подумал и сам демон, если верить его победному рыку, буквально разрывающему барабанные перепонки в ушах зрителей. Но рык прервался.
Демон стоял, держа свой меч воткнутым в стену, а перед ним туманом истаивала призрачная фигура гладиатора. Тварь опустила взгляд ниже и заметила, что у него из сердца торчат два черных клыка, коими были кончики сабель, пронзивших грудь отрыжки бездны.
Обернувшись, шакал увидел лишь спокойное, но бледное лицо человека, в чьих глазах буйствовала безумная буря. Окровавленный, изломанный северянин сумел обмануть бессмертного, закаленного в веках сражений.
Ворон взмыл в небо.
Тим Ройс
– Ты-ы-ы, – прохрипел демон. – Я пр-р-ронзил тебя!
– Ты пронзил ветер, – прошептал я.
Сил говорить не было. У меня оказались сломаны почти все ребра, вывихнута нога, растерзана грудина, а в теле, наверное, почти не оставалось крови. Это был мой проигрыш. Пронзенное сердце лишь замедлит моего врага, но никак не убьет. Я так и не смог найти способ, чтобы повергнуть бессмертного.
– Это не конец, Гер-р-риот, – хрипел демон, и я понимал, что он прав. Я даже стоял лишь из чувства гордости, держась лишь на одной воле. – Скор-р-ро, уже скор-р-ро мои братья и сестр-р-ры освободятся, и мы затопим ваш мир-р-р кр-р-ровью. Слышишь? Мы пожр-р-рем ваших жен и детей, мы окр-р-расим океаны в кр-р-расный цвет! Мы погасим ваше солнце, мы пр-р-ридем!
Демон засмеялся, а я приготовился к смерти. Но последний удар все никак не приходил. И тогда я почувствовал, как что-то вырывает сабли из моих рук. Приглядевшись, я различил сквозь мутную пелену, накрывшую меня совсем недавно, контуры шакала, заваливающегося на песок и утягивающего за собой Лунные Перья. Без сомнений, он был мертв.
Все, на что меня хватило, это глупо, но в то же время иронично выругаться:
– Демон!
После пришла тьма.
И
Впрочем, сидевший напротив меня старший малас явно так не думал. Во всяком случае он трижды отклонял мой план по экстренному обогащению. Что самое обидное – даже ни разу не дослушав.
– Черный мифрил, – наконец произнес он, глядя на мои клинки.
– То есть эту кровищу не отмыть? – уныло спросил я.
После того боя мои сабли, мои любимые верные сабли из серебряных превратились в антрацитовые, а волшебный алфавит на них, придуманный мной самим, наоборот, из черного превратился в… Нет-нет, вовсе не в серебряный, что было бы вполне логично, а в ярко-золотой.
– Это не кровь, – покачал головой старик, возвращая сабли в ножны. – Это металл.
– Я знаю, что не камень, – пробурчал я.
– Нет, ты не знаешь, – усмехнулся малас. – Совсем ничего не знаешь. А я уже слишком стар, чтобы отмечать такие мелочи. Твои клинки были из белого мифрила.
– Это, конечно, все объясняет.
– Если не будешь перебивать, хотя ты уже заработал себе несколько часов отжиманий, то я поясню. Некогда в мире было отковано тринадцать клинков из белого мифрила. Случилось это так давно, что уже и не вспомнить когда. Но согласно легенде, передаваемой от отца к сыну, имелось еще и четырнадцатое оружие – парное. По слухам, те маленькие мечи сделали из металлической стружки, остававшейся от ковки. Проще говоря – клинки из мусора. Так, собственно, их и назвали – грязные клинки. Никто не хотел ими владеть, а королю, заказавшему мифриловое оружие, было стыдно показывать подобное, поэтому кузнецы спрятали их.
– Вы хотите сказать, в моих руках были те самые клинки?
– Да – Грязные Мечи, так их зовут.
– Лунные Перья, – поправил я.
– Что? – переспросил тренер.
– Лунные Перья, – повторил я. – Так их зовут и никак иначе.
Малас немного подумал, а потом пожал плечами:
– Что ж, пусть будут Перьями.
– Это все равно не объясняет, как белый мифрил, по вашим же словам, стал черным.
Старик призадумался, а потом медленно протянул:
– Давай я расскажу тебе одну историю, а потом мы подумаем, могло это произойти или нет.
– Давайте так. Выбора-то нет.
– Тогда пообещай мне, что эту историю ты расскажешь лишь одному человеку.
– Обещаю, – легко произнес я, даже не задумываясь над только что услышанной фразой.
– Что ж. Чтобы белый мифрил стал черным, нужно омыть его в крови тридцати трех врагов. Затем окрасить кровью семи голодных волков и пронзить сердце их вожака. Затем белый мифрил должен отведать яда химеры и запить ее кровью проклятых – тех, кто не ходит под солнцем. Когда будет исполнено и это, белый мифрил надо закалить в пламени небесного кузнеца и ошпарить кровью повелителя неба. Затем – остудить белый мифрил в крови демона. И лишь после того, как все будет законченно, белое станет черным. И нет для бездны погибели страшнее, чем клинок из черного мифрила.