Земля лишних. Помеченный на удаление
Шрифт:
Очень неожиданно было увидеть бывших однокашников по военной подготовке. Группа пришла почти в полном составе, и парни, и девушки. Все радостно гомонили, хлопали по плечам, требовали описания подвигов. Здесь, как тому Василию Теркину, медаль бы… Но не случилось. Пересказывать подробности своего сумбурного боя Егор постеснялся, а сказал то, что уже давно вертелось в голове:
– Спасибо всем тем, кто у нас вел военную подготовку. К сожалению, экзамены частенько принимают те бородатые люди из-за гор. А спрашивают они крепко. И если не сдал…
Веселье как-то быстро сошло на нет. Гости скомканно
– А знаешь, ты стал совсем седым…
– Не знаю. Как-то пока не добирался до зеркала.
– Показать? У меня есть с собой.
– Зачем?
Снова повисла пауза.
– Ты стал какой-то… другой. Все остальные мальчишки – мальчишки и есть. А ты взрослый.
– Так я и постарше всех вас буду.
– Не всех. Мне двадцать три.
– А почему тогда со школьниками учишься?
– Как и ты. Направили на военную подготовку.
– Девушек вроде не призывают?
– Насильно не призывают, но добровольное вступление в силы самообороны, или как они тут называются, очень поощряют. Масса всяких льгот сразу.
– И ты решила рискнуть?
– Ну не всё в общежитии ютиться. А так обещали через три года кредит на квартиру или дом. Льготный.
– А семья у тебя…
– За ленточкой осталась. Маленький городок при большом оборонном заводе. Закончила ПТУ как радиомонтажница, а завод возьми да и закройся. А другой работы в городке нет. Совсем.
– И что ты сделала?
– Ну, замуж меня никто не звал, поэтому поехала завоевывать Москву. В институт не поступила, в секретарши не взяли – ноги коротки, уже подумывала в проститутки идти…
– Это ты сейчас серьезно?
– Как тебе сказать… Работала продавщицей и медленно сходила с ума от бессмысленности работы, постоянной бедности и бытовой неустроенности. Так что мысли возникали, да. Но встретила вербовщика и попала сюда. То есть везли-то нас всех явно с прицелом сделать работницами постельного фронта, но на месте оказалось по-честному – свобода выбора, второй шанс и все такое. В этом плане орденцы молодцы. Прибилась к конвою в ПРА, здесь пошла на завод. По специальности. Белый халат, паяльник и микроскоп.
– Выиграла от переезда сюда?
– Выиграла. Здесь я, по крайней мере, живу одна в комнате. А не вчетвером на полу в подсобке. Только поговорить не с кем. Кругом все больше девчонки молодые, у них ветер в голове и свист… в одном месте.
– И ты меня называешь взрослым?
– Теперь да. Месяц назад ты был пацаном, как эти наши одногруппники. Большим, но пацаном. А сейчас у тебя в глазах что-то появилось… другое.
Они снова замолчали, на этот раз надолго.
– Ладно, извини, что голову морочу своими заботами. Пойду, пожалуй.
– Ты это… Если захочется еще поговорить – приходи. Буду ждать.
– Захочется. Приду.
Как и обещал доктор, через месяц Егору сняли гипс и отправили домой долечиваться. Понятно, что «домой» получилось очень условно – практически каждый день приходилось мотаться то в госпиталь на процедуры, то на работу.
Помаявшись неделю с такси и костылями, Егор внял совету друзей и купил машину. Микроскопического размера городскую японку, зато с автоматической коробкой и передним сиденьем в виде дивана. Теперь можно было закидывать на пассажирское место больную левую ногу, а здоровой нажимать педали. Ездить по городу стало очень удобно, а за город пока и не надо. На испытаниях все равно будет грузовик от предприятия, а на сборах – бронетранспортер.
С бортовой аппаратурой дальнего беспилотника возились долго. Как это всегда бывает, по отдельности все приборы работали нормально, но, будучи засунуты в тесноту приборного отсека, начали создавать друг другу помехи и всячески портить жизнь. А уж когда запустили двигатель с его искровым зажиганием…
Но проблемы – они на то и проблемы, чтобы их решать. Разделяли питание, экранировали и заземляли, и в конечном итоге добились нормальной работы борта. Неминуемо приближался первый вылет.
В принципе, планер и двигатель «Альбатроса» уже в полете испытывали. Поставили приемник и управляли с земли, как обычной радиоуправляемой моделью, только очень большой. Теперь же модели предстояло стать действительно самолетом и начать летать самостоятельно. Не сразу, конечно. От простого к сложному. Сперва отдельные режимы, потом замкнутые маршруты разной сложности и, под занавес, автоматический взлет с автоматической посадкой. Приземлять тридцатикилограммовую дуру на парашюте не рискнули.
На первый вылет предсерийного «Альбатроса» приехало все КБ. Начальство не стало никого обижать и заказало автобусы. Группа планера ловко собрала крашенный белой эмалью самолет, Егор с другими управленцами подключил оборудование. Долго проверяли управление – сперва ручное, по командам оператора на земле, потом автоматическое, от автопилота. Проблем пока не обнаружилось, не зря столько времени возились в цеху.
Двигателисты залили топливо и запустили мотор. Подождали минуту, пока прогреется, начали гонять разные режимы. Планерщики удерживали самолет за крыло. Управленцы тем временем гоняли свои тесты, автоматика и связь работали устойчиво.
Еще минут десять завываний движка, и рев сменяется тихим тарахтением. Возле «Альбатроса» остается один человек – шеф-пилот Саша Сёмин. В недавнем прошлом – авиамоделист и неоднократный призер в классе F3A [34] . Егор нередко встречался с ним на соревнованиях, еще за ленточкой. Дружить они не дружили, но общались по-доброму. В конторе Сашу шутя называли беспилотом или беспилётчиком, но он не обижался. Главное – не назвать случайно «оператором БПЛА», а то маловато в этом термине пафоса. У летчиков свои заморочки. Даже у моделистов.
34
F3A – соревнования по пилотажу радиоуправляемых моделей.