Земля обетованная

Паркер Роберт Б.

— Спенсер.

Мы облокотились на перила и уставились на мачту передатчика на одном из островов бухты. Океанский ветер, несмотря на вид воды, был приятен.

— О чем вы хотите поговорить? Сегодня она была одета в темно-синюю бобочку, белые шорты и белые теннисные туфли «Треторн». Ноги ее были гладкими и загорелыми.

— Миссис Шепард, я вас нашел, а теперь не представляю, что мне делать. Вы определенно поселились здесь по собственному выбору и, кажется, совсем не хотите возвращаться домой. Я нанимался только найти вас и с чистым сердцем получил бы причитающуюся

плату, если бы вы сами позвонили мужу и сказали, где находитесь. Но в этом случае он приедет сюда и станет просить вас вернуться, вы ответите отказом, он начнет суетиться, Джейн ударит его ногой в мошонку, и, если это окончательно не лишит его мужества, а именно так обычно и происходит, вы будете вынуждены вернуться.

— Значит, ничего ему не говорите.

— Но он меня нанял. Я обязан это сделать.

— Я не могу перенанять вас. У меня нет денег.

Джейн и Роуз стояли в полной готовности на другой стороне моста и наблюдали за каждым моим движением. Semper paratus [2] .

— Я не хочу, чтобы вы меня нанимали. Не хочу обдирать вас. Я пытаюсь понять, что же мне следует сделать.

— По-моему, это ваши проблемы. Касаются только вас.

Ее локти упирались в перила, пальцы были сцеплены. На обручальное и бриллиантовое кольца на левой руке упал солнечный луч, и они засверкали.

2

Всегда готов (лат.).

— Именно так, — сказал я. — Но решить я их смогу, только поняв, с кем или с чем имею дело. Вашего мужа я, кажется, понял. Теперь мне необходимо понять вас.

— Мне кажется, что для человека, подобного вам, вполне достаточно понятия «священных уз брака». Женщина, сбежавшая из семьи, не заслуживает симпатии. Ей еще повезло, что муж хочет пустить ее обратно.

Я заметил, как немного побелели суставы ее пальцев.

— Священные узы брака — это абстракция, миссис Шепард. Абстракциями я не занимаюсь. Я занимаюсь, как сейчас модно стало говорить, людьми. Физическими телами. Вашим человеческим существом. Мне абсолютно наплевать на священные узы брака. Но иногда меня начинает волновать вопрос, счастливы ли люди?

— А разве само счастье не абстракция?

— Нет. Это — чувство. А чувства существуют вполне реально. О них тяжело говорить, поэтому некоторые люди иногда притворяются, что чувства абстрактны или мысли, о которых говорить проще, представляют большую важность.

— А равенство между мужчиной и женщиной тоже абстракция?

— Думаю да.

Она посмотрела на меня с легким презрением:

— Тем не менее, неосуществимость этого равенства делает многих людей несчастными.

— Я совершенно не представляю, что значит это равенство. Не понимаю, что это означает в Декларации независимости. Что вас делает недовольной жизнью с мужем?

Она глубоко вздохнула и быстро выдохнула.

— Господи. С чего начать?

Она снова уставилась на мачту передатчика. Я ждал. За нашими спинами в разные стороны мчались машины.

— Он

вас любит?

Она посмотрела на меня более чем презрительно. На мгновение мне показалось, что она плюнет мне в лицо.

— Да, он любит меня. Если считать это единственным основанием для взаимоотношений. «Я люблю тебя. Я люблю тебя. Ты меня любишь? Любовь. Любовь». Полное дерьмо!

— Лучше, чем ненависть. Вы меня ненавидите?

— Не старайтесь казаться несерьезным, — попросила она. — Отношения не могут работать только на одном из чувств. Любви или ненависти. Он похож на... — Она попыталась подобрать подходящее сравнение. — Как будто ребенок на карнавале в жаркий день ел сахарную вату и весь испачкался, потом испачкал вас, вы стали липким, потным, день проходит ужасно и тянется нескончаемо, а дети ноют. Если не удастся уйти и принять душ, вы сами начнете ныть и кричать. У вас есть дети, мистер Спенсер?

— Нет.

— Тогда вы не знакомы с подобными ощущениями. Вы женаты?

— Нет.

— Значит, вы ничего не знаете об этом.

Я промолчал.

— Он хотел обнять меня каждый раз, когда я проходила мимо, или похлопать по заднице. Ежеминутно, каждый день, проведенный с ним, я чувствовала давление его любви, чувствовала, как он ждет ответного чувства, пока мне не захотелось лягнуть его.

— Вероятно, верная подруга Джейн могла бы помочь.

— Она просто защищала меня.

— Я знаю. А вы его любите?

— Харви? Вероятно, нет, по крайней мере на его условиях. Наверное, да, на моих. Или любила прежде. Пока он не измучил меня. Все началось с его заявлений, что он просто безумно меня любит. Мне нравилось это. Нравилась уверенность. Но давление...

Она покачала головой. Я одобрительно кивнул.

— В постели, — продолжила она, — если я не испытывала многократного оргазма, мне казалось, что я обманываю его.

— Часто удавалось?

— Нет.

— И вы стали подозревать, что фригидны.

Она кивнула.

— Честно говоря, не знаю, что это значит.

— Этот термин придумали мужчины, — сказала она. — Сексуальная модель, как и все остальное, всегда разрабатывалась с точки зрения мужчин.

— Не надо цитировать для меня Роуз. Быть может, это и так, быть может, нет. К нашей сегодняшней проблеме это не имеет отношения.

— Проблема есть только у вас. У меня нет никаких проблем.

— Нет есть. Я разговаривал с Эдди Тейлором.

Она ничего не понимала.

— Эдди Тейлор, крупный светловолосый парень, работает на экскаваторе. Достаточно жирный в поясе, много и громко разговаривает.

Она кивнула, потом еще несколько раз, по мере того как я его описывал. Морщины в уголках рта углубились.

— В чем же заключается проблема?

— Не в нем самом. Но если он все это не придумал, а он просто недостаточно умен, вы не настолько легко можете распоряжаться своей судьбой, как кажется.

— Готова поспорить, ему не терпелось рассказать обо всем в мельчайших подробностях. Да еще, наверное, приукрасил.

— Нет. Кстати, говорил он обо всем с огромной неохотой. Мне пришлось ударить его в солнечное сплетение.