Земля Обетованная

Сэйки Маркус

– Я говорю не о нем.

– Тогда о ком же?

– Об Эрике Эпштейне.

Купер фыркнул:

– О миллиардере? О короле Новой Обетованной?

– Только чужаки называют его так.

– С чего это, интересно, ему мне помогать?

– С того, что я, быть может, замолвлю за тебя словечко.

Купер сел на кровати.

«Похоже, сработало».

– А тебе-то что с того? – спросил он вслух.

– Пока я лицом к лицу не встречусь со своими людьми, я не смогу воспользоваться ни одним из своих ресурсов. Ни

кредитными карточками, ни удостоверениями личности. И это при том, что на меня еще будут охотиться бывшие друзья.

Купер сделал вид, что задумался.

– Хочешь сказать, что, если я доставлю тебя в Вайоминг, ты представишь меня Эрику Эпштейну?

– Именно.

– А откуда мне знать, что, как только мы туда доберемся, ты меня не подставишь?

На этот раз плечами пожала Шеннон:

– А почем мне знать, что по дороге туда ты не сдашь меня агентам ДАР?

– Следовательно, мы должны друг другу верить?

– Господи, конечно же нет. Я лишь говорю, что мы можем быть полезны друг другу некоторое время.

– Ладно, будь по-твоему. – Купер протянул руку. – Пожмем руки в качестве заключенной сделки между нами.

Поколебавшись, Шеннон протянула ладонь:

– Ладно. Начнем.

– Начнем с чего?

– Нам нужны наркотики.

Глава 20

– Нейротисин, – сказал Купер, сообразив, о чем она толкует. – Полусинтетическое вещество опиумной группы.

– Впервые о таком слышу.

– На улицах его называют «тень» или «надо». Изобретено в академии – предполагалось, что оно заменит фентанил. Вместо того чтобы убаюкивать пациента, оно отключает его воспоминания о боли.

– Каким образом?

– А мне почем знать? Спроси об этом умника, который его изобрел.

– И где мы его раздобудем?

* * *

В пять часов вечера они шли по улице, смешавшись с толпой. Прежде чем покинуть отель, Купер сменил сорочку, а в ближайшей туристической лавке купил для Шеннон широкополую шляпу и огромные солнцезащитные очки. Однако настоящей маскировкой оставалась толпа. Вскоре они достигли Мичиган-авеню: автобусы и такси – с одной стороны, небоскребы – с другой, а посередине – бурлящая толпа народа.

– Эта женщина. Она тебе друг?

Шеннон кивнула:

– К тому же давний друг Джона. Они дружат со времен академии.

Странно было слышать, как вместо «Джона Смита» главаря террористов называют просто Джоном, и к тому же еще давним другом.

– Если она тебе друг, зачем тебе нужен этот наркотик?

– В гости ты ходишь, обычно прихватив бутылочку вина. Это просто знак вежливости.

– «Надо» совсем не бутылочка вина.

– Поэтому я тебя и прошу об одолжении. Не могу же я просто позвонить Джону.

– А почему не можешь?

Шеннон бросила на него короткий взгляд:

– Пытаешься выудить из меня оперативную информацию,

агент Купер?

– Нет, я только… – Он пожал плечами. – Просто никак в толк не возьму, как он управляет людьми, если они не могут своевременно с ним связаться.

– Наша организация не армия. Здесь никто команд не отдает.

– Получается, он просто вежливо просит вас об одолжении?

– Именно. Он классный парень. И заруби себе на носу: Саманта не знает, где он сейчас, но сумеет подать ему весточку.

– Надеюсь, ты права. Но нам придется идти на значительный риск, – недовольно пробурчал Купер.

А про себя подумал: «Леди, я готов украсть всю наркоту в мире, лишь бы только добраться до твоего босса».

Чем ближе они подходили к Великолепной миле, тем больше становилось туристов и покупателей. Толпа всегда действовала на Купера угнетающе, а присутствие Шеннон это чувство только усиливало. Девушка скользила и кралась, легко находя просветы между людьми; иногда замирала на месте по совершенно непонятным Куперу причинам. Ее плавные и грациозные движения походили на течение воды, но шагать с ней рядом было совершенно невозможно, и Купер чрезвычайно обрадовался, когда они наконец достигли огромного, из серого бетона и стекла здания Северо-Западного мемориального госпиталя.

Расположенный на втором этаже кафетерий был увешан пластиковыми растениями и отделан фальшивой древесиной, пахло здесь мылом и дезинфекцией. Купер купил кофе, и они с Шеннон заняли столик в углу у двери.

– Ты видел камеры по дороге сюда?

– Видел.

– Камеры всегда для меня проблема. Я не могу перетекать, если не вижу смотрящих на меня людей.

– Не можешь чего?

– Перетекать. – На секунду на лице у Шеннон появилось выражение детской застенчивости. – Я это так называю. То, что делаю лучше всего.

– Перетекать. Мне нравится слово. – Кофе в кафетерии оказался много лучше, чем предполагал Купер, – черным и крепким. – Камеры для нас не проблема. Они лишь ведут запись, но вряд ли за камерами кто-либо непрерывно наблюдает. Мы же, в конце концов, не на военном складе. Большинство средств безопасности здесь для отвода глаз, ну и чтобы персонал госпиталя не расслаблялся.

Откинувшись на спинку стула, Шеннон провела растопыренной пятерней по волосам.

– За угловым столиком два врача, – прошептала она.

Купер коротко взглянул на отражение в стекле постера на стене:

– Нет, они не врачи.

– Откуда тебе знать?

– На них слишком чистые белые халаты, а в карманах – дорогие авторучки. Это администраторы. Возможно, у них есть допуск к аптечному складу, а возможно, нет.

Купер вновь незаметно оглядел зал кафетерия. Здесь находилось около пятидесяти человек. Достаточно много пациентов. Несколько групп медсестер, но они, как и администраторы, не годились. Нужен врач, и только врач.