Земля Обетованная
Шрифт:
– Купер, – поправил он ее. – Я знаком со многими ридерами.
Он поднялся и подошел к окну. С тридцать второго этажа открывался вид под стать панораме из номера в отеле «Континенталь». Сейчас в голубых сумерках полуночи волны озера набегали друг на друга, по стенам комнаты гуляли их отблески.
– Я не спрашивала, знаком ли ты с ридерами. – В отражении стекла было видно, как Саманта поднялась и расправила юбку. – Я спросила, был ли ты рядом с кем-нибудь из них.
Купер не ответил. Она подошла сзади – настолько маленькая, что из-за его спины не было видно ее отражения
– Послушай. – Он повернулся. – Я благодарен тебе за то, что ты делаешь для нас. Но свои сексуальные игры со мной брось.
– Я не в игры играю. Хочешь меня настоящую? – Она провела обеими руками вдоль своего тела, не касаясь его. – Я – твоя фантазия. Чего тебе хочется, Купер? Я стану любым твоим желанием. Буду твердой или мягкой, беспомощной или пресыщенной, стесняющейся или жаждущей, или чем-то еще. Стану сговорчивой невинностью или амазонкой, которую оседлать сможешь только ты. – Она сделала шаг вперед. – И ничего не надо говорить. Лишь позволь мне разглядеть тебя.
– Да ты, похоже, не шутишь. Намереваешься немедленно отправиться со мною в спальню?
– Шеннон возражать не станет. Ей такое не впервой.
Чувствуя, что теряет контроль над собой, Купер глубоко вдохнул и отбросил наспех сотворенные ею фантазии прочь.
– Полагаю все же, что ты играешь. И чертовски хочешь выиграть.
– Никаких игр. Хочу лишь познать тебя. – Саманта положила руку ему на грудь. – Ты завел меня. Твоя сила двигает мною. Но ты слишком скрытен. Покажи мне, кто ты есть. И никто не узнает. Захочешь, стану твоей учительницей из выпускного класса или подругой твоей дочери.
– Моей дочери сейчас всего лишь четыре года, – заметил Купер.
– Откройся. Я почувствую, что нужно твоему телу. Узнаю это прежде, чем узнаешь ты. Узнаю даже то, о чем неизвестно тебе самому.
Купер взглянул на нее сверху вниз: глубокие темные глаза и мягкая кожа, высокая грудь, золотистые волосы и педикюр. Афродита в миниатюре.
Но это был лишь образ, под которым он разглядел скользкую и зубастую, подобную мурене, тварь.
– Спасибо, – промолвил он, – но я останусь при своих.
Женщина была на взводе, губы полураскрыты, и смысл сказанного не сразу дошел до нее. Затем по ее телу будто пробежал электрический ток, лицо исказилось, а глаза брызнули искрами.
– Что? – Не дождавшись ответа, она повторила – на этот раз с гневом в голосе: – Что?
Купер знал, что произойдет дальше, но не препятствовал, и она хлестнула открытой ладонью его по щеке.
– Никто и никогда не говорил мне «нет». Кем ты себя считаешь? Знаешь, сколько мужчин были готовы на убийство, лишь бы быть рядом со мной? – Обеими руками Саманта толкнула его в грудь. – Ты не смеешь говорить «нет»! Не смеешь говорить это мне!
Она попыталась ударить его снова, но на этот раз он перехватил ее руку. И тут посреди пустой комнаты, будто ниоткуда, возникла Шеннон.
Купер отпустил руки Саманты.
– Сожалею, – сказал он. – Я вовсе не хотел оскорбить тебя.
Ее лицо налилось краской гнева.
– Убирайтесь отсюда! Вы оба!
Так они и сделали.
– Ну спасибо тебе, Купер. Помог так помог!
Любой ответ привел бы к очередной словесной перепалке, чего вовсе не хотелось, поэтому он промолчал. Проследовав по экстравагантному коридору – звуки шагов заглушал толстый пестрый ковер, – они с Шеннон вышли из квартиры. Пока ждали лифта, в голове у Купера прокручивалось все, что он видел только что. Что-то он там пропустил, что-то проморгал; мысль раздражала, словно оскомина во рту.
Дар Саманты делал ее подобной хамелеону, и это не позволило даже такому классному чтецу, как он, прочитать ее за полчаса. Явно в ней было противоречие: между ее способностью стать неотразимой для мужчины и тягой к «тени» – наркотику, стирающему воспоминания о боли.
Куски картинки никак не складывались в единое целое.
Прибыла кабина лифта, они вошли. Спустились на этаж подземной парковки. И тут его осенило:
«Наркоман, способный подстроиться под фантазии любого мужчины, не сможет быть убийцей.
Значит, она была всего лишь очень успешной проституткой!»
Купер нервно почесал локоть:
– Извини.
Будто почувствовав, что за этим кроется гораздо большее, Шеннон не ответила.
Они сели в его автомобиль, который забрали со стоянки после похода в госпиталь. Два крутых пролета наверх привели к массивным воротам. Створка откатилась в сторону, и они влились в поток машин, следующих по Лейк-Шор-драйв.
– Ее вины здесь нет, – заговорила Шеннон, пристально глядя перед собой. – Она такой была не всегда.
– Так она девочка по вызову?
На лице Шеннон переменчивым светом играли огни большого проспекта.
– Да, – наконец подтвердила она.
– А я-то думал… Думал, она убийца.
– Саманта? – удивилась Шеннон. – Конечно же нет. Разумеется, у нее были влиятельные клиенты, и уверена, если бы Джон попросил, она бы стала убийцей. Она бы сделала для него все что угодно. Но он никогда не просил.
– Так почему ж она стала девочкой по вызову? – Пристально вглядевшись в зеркало заднего вида, Купер сменил полосу движения. – Очевидно, что у нее первый уровень. Чтец, подобный ей, мог бы…
– Что? Работать на ДАР?
Купер вспомнил Саманту, какой увидел ее впервые. Крошечный шаг вперед – и едва заметное изменение позы. В ней чувствовалась сила. Хотя, конечно, то было частью игры. Но что эта игра оставляла ей, реальной женщине?
– Извини. – Лежащие на коленях ладони Шеннон терла одна о другую. – Может, в том, что ты увидел ее такой, есть и моя вина. Ты прав, у нее первый уровень. И она чувствует эмоции. Чувствует их всегда. Ее дар – читать других и сопереживать им. Действительно сопереживать, всей душой, представлять мир таким, каким его видят другие. Ей бы актрисой стать. Она проходила обучение в академии, но ее там особо не обрабатывали. Во всяком случае, не так, как Джона. И возможно, обучение прошло бы для нее без особых последствий. Прошло бы, но в тринадцать лет…