Земля Обетованная
Шрифт:
И скорее всего, никто в ДАР об этом не знал. И даже не подозревал. Даже президент. Знал ли он об этом?
– Но… почему? Почему вы прячетесь?
– Быть на виду для меня слишком сложно, слишком тяжело. Но люди, как я уже сказал, хотят все же меня видеть. И я люблю людей, я их понимаю. Но общаться с ними для меня слишком тяжелый труд. Я не выношу пресс-конференций. Предпочитаю работать с информацией. А знаете, что по подобному поводу сказал Микеланджело?
Купер заморгал, сбитый с толку резким изменением
– Гм. Сказать по правде, понятия не имею.
– «В каждом куске мрамора я вижу статую так ясно, как будто она стоит передо мной, мне же остается лишь отсечь лишнее, и она явится всему остальному миру».
Эпштейн замолчал, ожидая от Купера ответной реакции.
«Что бы это ни значило, эта фраза очень важна. А еще важнее то, что один из самых могущественных людей на планете раскрыл передо мной свой секрет, о котором знает лишь горстка людей. И судя по всему, на то у него есть причины».
– Микеланджело видел прекрасную статую внутри необработанной мраморной глыбы – вы же, похоже, подобно ему, видите прекрасное в событиях, происходящих на фондовой бирже, – выдержав паузу, проговорил Купер.
– Отчасти это так. Но не совсем. Я вижу происходящие в мире тенденции и в другой информации. – Эпштейн повернулся и произвел руками серию последовательных жестов. Графики, числа и таблицы в комнате пришли в движение, многие исчезли, их место заняли другие. – Вот. Видите?
Переводя взгляд с графика на график, Купер начал вглядываться в цифры в таблицах.
«Делай то, в чем ты силен. Ищи тенденции в числах, подобно тому, как ты по кусочкам составляешь представление о чьей-либо жизни, оглядывая его квартиру».
Цифры, показывающие изменение в народонаселении. Количество используемых ресурсов. Таблицы, отражающие в цифрах то, как бесплодная коричневая пустыня в штате Вайоминг расцветала геометрически правильными формами городов и дорог. Трехмерный график зависимости между количеством актов насилия в Северной Ирландии, количеством пабов в Британии и средней посещаемостью церквей.
– Речь идет о Новой Земле Обетованной.
– Очевидно. – В голосе Эпштейна слышалось нетерпение.
– Зависимость Обетованной от внешних ресурсов растет. – Купер указал на ряд цифр, плывущих перед ним в воздухе. – Внешние ресурсы – ваше слабое место, и именно это могут вполне использовать против вас. И…
Купер замер, предчувствуя, что на него вот-вот снизойдет озарение.
«Новая Земля Обетованная. Вся информация касается Обетованной, хотя многие цифры и факты с ней на первый взгляд и не связаны».
Перед ним пошли данные, касающиеся Древней истории. Сикарии в древней Иудее и убийства священников в толпе. Количество убийств росло, затем на графике возникла точка перегиба, и убийства сошли на нет. Заговор хашишинов против мусульман-шиитов в одиннадцатом веке.
Значения
«Хашишин. Вроде бы это потом превратилось в „ассасин“, в синоним слова „убийца“? Может, и так, я про этих хашишинов слышал в каком-то боевике о восточных единоборствах, о кун-фу».
Знатоком истории Купер точно не был.
«Забудь о том, что ты знаешь или не знаешь. Вглядывайся в тенденции. Отыскивай в них скрытый смысл».
– Насилие! Везде речь идет о насилии. – Слова выскочили даже прежде, чем в голове сформировалась четкая мысль.
– Да! Но и более того.
– Я не… – Купер повернулся к Эпштейну. – Извините, Эрик, но я не вижу цифры таким образом, каким их видите вы. Что вы хотите мне показать? И почему?
– Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали.
«Услуга за услугу. Ну конечно».
– Хотите, чтобы я что-то сделал для вас, а вы в обмен предоставите мне защиту здесь и я смогу начать новую жизнь?
– Нет. – В голосе Эпштейна явственно прозвучала издевка. – Не надо больше лжи. Вам не нужна новая жизнь здесь. Не за этим вы сюда явились.
«Следует быть предельно осторожным. Не исключено, что слова Эпштейна являются лишь ловушкой.
Но зачем ему это? Не может быть, чтобы он раскрыл свой секрет только ради того, чтобы вывести тебя на чистую воду. Абсолютно исключено. Да шевельни он хоть пальцем, и тебя бы немедленно вышвырнули за пределы Обетованной. Или похоронили где-нибудь в пустыне».
– Я не лгу, – уверенно заявил Купер.
– Нет, лжешь. Мне известно, ради чего ты сюда пришел. Все твои поступки и даже все помыслы есть в информационных банках данных.
Эпштейн в очередной раз взмахнул руками, и комната внезапно заполнилась информацией обо всех сколь-либо важных событиях в жизни Купера. Здесь были данные о его госпитализации в юношеском возрасте и данные, касающиеся подробностей его развода с Натали. Имелась таблица, в которой приводились имена людей, которых он убил, и места, где он их убил. Была даже таблица, в которой отображалось, в какое именно время он посещал туалет в здании ДАР.
Был в том числе текстовой документ о Кэтрин Сандре Купер, четырех лет: «…выказывает явные признаки анормальности. Рекомендовано прохождение теста ранее общепринятого времени».
У Купера все похолодело внутри.
– Ты следишь за моим ребенком?
– Я лишь просматриваю информацию, и она никогда не врет. А теперь и ты скажи мне правду: почему ты здесь?
У Купера было ощущение, словно он получил электронное письмо, а в нем в качестве вложения видеоролик – съемка первой его брачной ночи, – снятый каким-то уродом из шкафа в спальне. Взглянув на Купера, Эпштейн отвел глаза и в который уже раз прошелся раскрытой ладонью по волосам.