Земля обетованная
Шрифт:
— Ваша идея насчет пятидесяти тысяч была просто гениальна, — сказал я.
— В нашей профессии надо уметь соображать быстро идти на риск без страха. Отпразднуем сегодня вызволение мадам Анрио со свечами и нашим заветным «Наполеоном». — Реджинальд Блэк рассмеялся. — Вот и понимай людей после этого.
— Вы про Расмуссена? Или про эту фурию?
— Да нет. Эти ясны, как раскрытая книга. Но Дюран-второй каков! Вот скажите, почему он не купил этого Ренуара, раз уж знал, чего стоят его наследники? Мог бы подарить своей экономке. Я уверен, лет тридцать
В витрине магазина Силверов распластался яркий плакат: «Ликвидационная распродажа! Магазин закрывается! Самые низкие цены!» Я вошел.
Александр Силвер принял меня в клетчатых зеленоватых брюках и серых носках, но зато при черном галстуке.
— Что стряслось? — спросил я.
— Все! — мрачно ответил он. — Самое страшное!
Я взглянул на его черный галстук и только тут вспомнил, что и сам в таком же. Я забыл сменить его на мой обыкновенный.
— Умер кто-нибудь? — осторожно поинтересовался я.
Александр покачал головой.
— Да нет, но все равно что умер, господин Зоммер. А с вами-то что? Или кто-то умер у вас? Вы вон тоже в черном.
— Тоже нет, господин Александр. Это траур скорее по служебной надобности. А у вас? Сегодня, похоже, день черных галстуков.
— Мой братец! Этот вероломный нацист! Он-таки женился! Тайно! Неделю назад.
— На ком?
— На шиксе, конечно. На этой патлатой гиене.
— Сегодня, похоже, еще и день гиен. Одну я уже лицезрел. Из-за этого и объявление? Все распродаете?
Александр кивнул.
— Объявление-то я повесил, а толку что? Никто не приходит. Все зазря! Кому сегодня нужен антиквариат? Разве что только моему братцу, извергу. Тот на антиквариате женится.
Я облокотился на голландский стул — очень даже подлинный, не считая, конечно, ножек.
— Хотите закрыть магазин? Жалко.
— Что значит «хотите»? Пытаюсь! Ведь никто у меня его не купит! Даже на распродажу покупателей не найдешь!
— А сколько вы бы хотели за этот магазин? — спросил я.
Силвер стрельнул в меня взглядом.
— Еще не знаю, — осторожно ответил он. — Вы хотели бы купить?
— Разумеется, нет. И даже не арендовать. У меня ведь нет денег.
— Тогда зачем же спрашиваете?
— Просто из солидарности. Как насчет чашечки кофе в чешском кафе напротив? Но чур, сегодня я угощаю!
Силвер посмотрел на меня грустными глазами.
— Не до кофейни мне, дорогой мой друг! Это все прекрасные дни золотого прошлого. Теперь они позади! Знаете, чем мне братец пригрозил? Если я и дальше буду артачиться, он снова станет юристом. А я только отстаиваю память моей матушки! Если бы она знала! Она бы перевернулась в гробу.
— Это еще как сказать. Может, она полюбила бы сноху.
— Что? Моя мать, правоверная иудейка, и полюбила бы шиксу?
Я направился к двери.
— Пойдемте, господин Александр! Чашечка кофе и разговор по душам вам сейчас не повредят. Сделайте мне одолжение.
В эту минуту вид у Силвера был особенно неприкаянный и несчастный. Борьба
— Ромовый кекс совсем свежий, — встретила нас кондитерша. — Очень рекомендую, господин Силвер.
Безрадостным взглядом Александр обвел витрину с выпечкой.
— Шоколадную голову, — выбрал он наконец. Очевидно, темный цвет шоколада больше всего подходил к его похоронному настроению.
Кондитерша принесла кофе. Александр немедленно обжег губы, настолько он оказался горячий.
— Тридцать три несчастья, — пробормотал он. — Я от горя сам не свой.
Я завел разговор о бренности всего земного, надеясь тем самым настроить его на философски-меланхолический лад и слегка поразвлечь. В качестве примера я выбрал Дюрана-второго. Но Александр меня почти не слушал. Вдруг его шея вытянулась, как у разъяренной кобры. Взгляд Силвера был прикован к магазину.
— Вот они! — почти прошипел он. — Арнольд со своей шиксой! Стоят перед витриной! Наглость какая! Видите ее? Видите эту патлатую белокурую стерву в парике и с полной пастью зубов?
На другой стороне улицы я узрел Арнольда в элегантном пиджачке цвета маренго и полосатых брюках, а рядом с ним тоненькую и на вид вполне безобидную девицу.
— Высматривает, как бы чего урвать, — прорычал Александр. — Видите этот алчный взгляд?
— Нет, — сказал я. — И вы его не видите, господин Александр. У вас просто не на шутку разыгралась фантазия. Что вы намерены предпринять? Съешьте еще одну шоколадную голову, это самое разумное.
— Исключено! Я должен быть там. Иначе эта шикса вломится в магазин и еще меня ограбит! Пойдемте со мной! Вы мне поможете!
Александр Силвер ринулся через улицу почти с прежней своей отвагой и сноровкой. Очевидно, его окрыляли ненависть и праведный гнев. Он совершил очень элегантное, пружинистое полусальто, чтобы увернуться от пикапа, развозящего детские пеленки, и скрылся за тупой мордой омнибуса.
Я встал и пошел расплатиться.
— Он уже не тот, что прежде, — вздохнула официантка. — Никак не может пережить, что господин Арнольд женился. Как будто хуже беды не бывает! Когда вон война кругом! — Она покачала головой.
Я нарочно приближался к магазину не спеша. Хотел дать Силверу возможность совладать со своими нервами в кругу семьи. В конце концов, не зря же Александр считает себя галантным кавалером, значит, он и в шиксе должен видеть женщину, а женщина заслуживает уважения.
Арнольд меня представил. Опасаясь приступа ярости со стороны Александра, я поздравил молодых довольно сдержанно. Потом стал слушать. Арнольд хотел убрать из витрины объявление о ликвидационной распродаже. Без его согласия такое объявление вешать не следовало, мягко объяснял он.