Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Колчигин Константин Владимирович

Через полчаса мои подчинённые сели за завтрак (время было около десяти «утра»), на который у нас были свежие овощи, густой бульон, вареная гусятина, слегка подрумяненная на сковородках, ещё тёплые лепёшки и, конечно, молочные консервы к крепкому чёрному чаю. Я присоединился к своим людям лишь минут через десять — пришлось опять ставить тесто на «водяную баню», потому что следовало напечь как можно больше лепёшек для предстоящего похода через льды, где такой возможности могло уже и не быть. Едва я пристроился рядом со своей помощницей, как она тут же наклонилась ко мне и тихо проговорила:

— Я едва управилась сегодня с этим душем на таком холоде. В следующий раз позову вас на помощь…

— Можете смело на меня рассчитывать, — также тихо с улыбкой ответил я.

После еды я организовал всех на работу: Наташа осталась в лагере, под присмотром Адмирала, конечно, чтобы следить за тестом,

а потом печь лепёшки, к ней скоро должен был присоединиться Володя, который взялся пока выполнять другое моё поручение — перетаскивать пакеты с овощами к трактору, где при более низкой температуре готовым теперь к употреблению продуктам была обеспечена сохранность, а доктор с Петром под моим руководством (и при непосредственном участии) занялись перевозкой наших золотых запасов. Нагрузив на тележку у реки что-то около четырёх центнеров (четыре мешка, в каждом порядка сотни килограммов), мы с помощью лебедки, которую прицепили всё к тому же ломику, вбитому мной ещё вчера, вытянули груз к лагерю, а дальше наш экипаж уже легко покатился под гору (оставалось лишь придерживать его), к краю Ледового барьера. У кромки льда, там, где колёса застревали в полужидкой почве, тележку приходилось разгружать и перетаскивать мешки уже вручную. Делали мои здоровяки это вдвоём, без лишних усилий и достаточно быстро, а мне оставалось лишь по возможности точно распределять груз между санями. Дело двигалось быстро — на рейс уходило не более получаса, а всего пришлось их сделать девять или десять (за пять часов). Мои молодые подчинённые успели к тому времени наготовить гору лепёшек, большую часть которых охладили и распределили по пищевым полиэтиленовым пакетам (благо их внушительный запас ещё не истощился окончательно), после чего наш юнга перенёс их трактору, где по моему указанию сложил в санях среди прочих продуктов. Поручив нашему юнге сварить ещё десяток гусиных тушек, а также несколько хороших кусков мяса, выбранных мною, пока доктор с Петром окончательно разделывали прошлогоднюю мороженую тушу бычка, я взялся укладывать в сани ящики с консервами и сыпучими продуктами. Скоро мне на помощь пришли доктор с Петром, и мы тщательно закрепили всю технику и весь остальной груз посредством капроновых тросов, пустив на это дело почти весь оставшийся их запас. В итоге первые двое саней были нагружены практически доверху, учитывая, что на них находилась вся наша техника (даже сани и волокуши от снегоходов), все продукты, основное снаряжение и почти половина груза благородного металла. Впрочем, без сомнения, можно было впихнуть (что я и собирался сделать позднее) ещё пару десятков очень компактных (правда, тяжеленных) мешков с золотом, лишь немного уплотнив весь груз. Провозились мы в итоге целый день, и, когда подошёл Володя, чтобы спросить о том, что следует готовить на ужин, я дал ему один из мешков со свежемороженой рыбой — для ухи. Не скажу, что мне особо пришлось по душе то обстоятельство, что мы готовили мороженые мясо и рыбу годовалой давности, хотя они и находились в отличном состоянии, а я знал также об участниках других полярных экспедиций весьма успешно употребляющих в пищу консервы и мороженое мясо вековой давности. К слову сказать, многие мясные и рыбные полуфабрикаты, поступающие в современные городские магазины зачастую хранятся куда более в худших условиях и, случается, даже более длительное время…

Управившись с распределением и закреплением грузов (это дело предстояло продолжить после прибытия второй партии золота), я разыскал среди наших инструментов пару ножовок и топоров, а потом, воспользовавшись обнаруженным среди инструментов к трактору набором относительно небольших гвоздей (от трёх до шести дюймов), с помощью мужиков соорудил из жердей, привезённых Огневым, грубый, но достаточно прочный каркас на третьи, ещё свободные от груза сани. Высоту его я определил в полтора метра, а длину и ширину — на всю грузовую площадку. Потом на каркас мы натянули прочную полиэтиленовую плёнку (осталась лишь чёрная полупрозрачная) и закрепили где планками из тех же жердей, где гвоздями с дополнительными прокладками из резины. Заднюю стенку прикрепили к верхней планке посредством кожаных ремней — она теперь могла свободно откидываться вверх.

— Теперь наши мужики всю дорогу спать будут, — заметил доктор, когда мы закончили и это дело.

— Вот и отоспятся за все предыдущие дни, — отозвался я, проверяя, насколько прочно держится откидная стенка. — Поставим сюда обогреватель, термосы с чаем, кое-что из продуктов, а собак разместим у входа.

За день все устали, и ужин прошёл без обычного оживления, хотя тройная уха со свежими лепёшками была совсем даже неплохой. Гуси продолжали вариться и дежурным предстояли присматривать

за ними так же, как накануне за овощами, а я лишь отметил, что за все время нашей стоянки на этом месте мы успели сжечь в бензиновых печках литров пятнадцать топлива… Отдыхать я отправился раньше всех, хотя Наташа и заметила, что мы за день успели обменяться лишь парой фраз, но на это я с улыбкой напомнил девушке о предстоящем пути вдвоём в кабине трактора на протяжении четырёх-пяти дней.

XIX

Мой заместитель с остальными членами нашей экспедиции прибыл около семи часов «утра» — в самый разгар моих занятий. Я без промедлений спустился (все занятия проводил наверху и даже бегал кругами по достаточно просторной площадке) вниз, чтобы сразу убедиться в том, что поездка завершилась благополучно.

— Всё в порядке, Николай Александрович, устали, правда, от недосыпаний… — поспешил меня заверить Огнев, выбираясь на берег и, как всегда при несанкционированных с моей стороны действиях, виновато добавил. — Гусей вот тут только немного постреляли в дорогу… Десятка полтора…

— Ладно, Иван Ильич! — отмахнулся я. — Во вред не будет! Распорядись только, чтобы сразу ощипали, выпотрошили и промыли в реке. Займись также разгрузкой — сейчас пришлю тебе в помощь доктора и Петра — они уже знают, что к чему. Лодки также просушить, разобрать и уложить в чехлы — потом и их доставите к трактору. С моторами точно так же!

— Сделаем, Николай Александрович! — кивнул мой заместитель.

Я поднялся на холм, разбудил всех за исключением Наташи, а сам продолжил свои занятия. Справились они со всеми делами примерно к началу двенадцатого, когда я спустился к реке с вёдрами за водой — как раз поднимали на холм тележку в последний раз, погрузив на неё сверху пары мешков с золотом уже сложенные в чехлы лодки и моторы. После душа я оделся уже куда теплее: на тонкий чистошерстяной спортивный костюм надел чёрные плотные джинсы, чёрный тёплый свитёр (весь арсенал закрепил поверх него, на ноги обул уже высокие кожаные сапоги на меху, а кожаную куртку, тоже на меху, пока лишь накинул на плечи — здесь ещё было достаточно тепло, чего нельзя будет сказать, когда мы начнём переход Ледового барьера.

Пока Володя разогревал очень густой бульон после варки большого количества гусятины и обжаривал на сковородках целые четвертинки птичьих тушек, я разбудил свою помощницу, сообщив, что горячая вода наготове. Наташа выбралась из палатки минут через десять, как всегда уже причёсанная и подкрашенная, в своём голубом халате, оглянулась по сторонам, поёжилась на неприятном ветерке и сразу обратилась ко мне:

— Нужна ваша помощь, Николай Александрович! Кругом наши мужики шастают — подержите края плёнки?

— Мы уже говорили на эту тему… — улыбнулся я и, подхватив ведро с горячей водой, повёл свою помощницу за палатки.

Переставив один из кольев с привязанной к нему полупрозрачной тёмной плёнкой вплотную к стенки палатки, я освободил другой от края полиэтилена и воткнул его также в другое место. Потом натянул плёнку так, чтобы она обогнула свободный кол, и кивнул девушке, приглашая войти в эту импровизированную кабинку. Второй край мне пришлось держать руками, вплотную прижимая его к стенке палатки.

— Меня видно? — чуть смущённо поинтересовалась моя помощница.

— Только мне и всего лишь силуэт, — несколько рассеянно проговорил я, привычно поглядывая по сторонам. — Так что можете быть спокойны, а я, ко всему, ещё отвернусь…

— Может быть, это-то как раз и не следует делать, — чуть шаловливо отозвалась девчонка, но я оставил эту фразу без комментариев.

Справилась она минут за десять — за это время все успели сесть за обед, и я распорядился, чтобы начинали без нас — всё равно людям потом предстояла ещё кое-какая работа. Моя помощница вышла из-за нашей ширмы, чмокнула меня в щёку и отправилась в палатку.

— Оденьтесь потеплее, Наташа, — вслед девушке сказал я. — Двое колготок и «кое-что» не забудьте! А ваш меховой комбинезон и тёплые сапожки я уже положил в кабину трактора.

Пока я ходил к трактору, чтобы положить в него ещё некоторые вещи, включая оба заряженных ружья со сменными магазинами и полностью заполненными патронташами (разместил их на полу кабины), мои подчинённые успели уже хорошо закусить, и их усталые физиономии (досталось за прошедшие несколько дней) заметно повеселели. Поставив вариться кофе (чаю совершенно не хотелось), я распорядился заполнить все термосы горячим чаем, оставив лишь один двухлитровый под кофе для себя и своей помощницы. Вновь подготовленные тушки тщательно выпотрошенных и промытых гусей (как и сваренных накануне) по моему указанию также распихали по пакетам и отнесли к трактору, а потом, когда Наташа присоединилась ко мне, занялись уборкой палаток.