Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Колчигин Константин Владимирович

— Слушаю! — раздался чуть хрипловатый голос моего заместителя, не слишком хорошо различимый на фоне грохочущего дизеля (пусть и в шумоизолирующей кабине).

— Как дела, Иван Ильич? — громко спросил я, мысленно оценивая необходимое время для подготовки снегоходов для обратного пути.

— Всё нормально, Николай Александрович! — тут же отозвался Огнев. — Движки промываем… Через часок — полтора, думаю, двинемся назад — ехать-то всего минут пятнадцать… До льдов главное машины довести. А у вас что там за грохот? Трактор завели?

— Есть такое дело, Иван Ильич! — ответил я, глянув на не очень удобно устроившуюся девушку (сиденье вспомогательного рабочего было жёстким и с низкой спинкой) и решив приспособить для неё на тонкие подушки

кресла перед дорогой что-нибудь мягкое. — Выдерни-ка мне, Иван Ильич, из стен склада десятка два самых длинных жердей!

— Сделаем, Николай Александрович! — без лишних вопросов пообещал Огнев, и я дал отбой.

Глянув назад через стёкла кабины, я вновь включил задний ход и подогнал трактор почти вплотную к саням, чтобы мужики могли без проблем завести жёсткое водило саней к прицепному устройству трактора. Когда они выполнили эту работу, я включил для начала низшую передачу и тронулся с места. Трактор дёрнулся и медленно поехал как ни в чём не бывало — трое пустых (хотя и очень громоздких) саней с несколькими центнерами груза не представляли для него особой проблемы. Немного проехавшись, я перешёл на высшую (седьмую) передачу, и машина точно так же ровно покатила с лязганьем и грохотом по шершавой поверхности льда, набрав скорость, примерно в одиннадцать с половиной километров в час. Мужики отправились следом, а Адмирал спокойно побежал рядом с шумной машиной.

— Вы сами будете вести его? — громко спросила моя спутница, придвинувшись как можно ближе.

— Похоже, что придётся! — ответил я, поглядывая по сторонам сквозь стекла кабины. — Трактористов среди наших людей, к сожалению, нет! Наберитесь терпения, Наташа, дня на четыре…

— Здесь совсем неплохо, Николай Александрович! — отозвалась моя помощница. — Сидеть, правда, не слишком удобно и чуть шумновато, но зато очень тепло!

Тепла и вправду хватало — обогреватель калориферного типа уже грел как надо, и можно было не сомневаться, что в кабине будет достаточно тепло и в сильный мороз. Приблизившись к краю Ледового барьера метров на тридцать, я развернул трактор, поставив его правым бортом на юг и, отжав педаль сцепления, перевёл рычаг переключения передач на «нейтраль» — сразу глушить дизель было нельзя, чтобы ненароком не вывести из строя турбокомпрессор. Выждав минуты три, я выключил подачу топлива, грохочущий двигатель тут же смолк, и сразу наступила полная тишина — в кабину не проникали никакие сторонние звуки. Мы посидели в молчании несколько минут, поджидая отставших мужиков — тепло действовало расслабляюще и совсем не хотелось выходить на холодный ветер Ледового барьера.

— Я положу вам на сиденье спальный мешок и пару одеял, — наконец заговорил я, следя за Адмиралом, внимательно обнюхивающим правую гусеницу в районе переднего направляющего колеса (ведомого). — Думаю, сможете даже подремать.

— Николай Александрович… — задумчиво глядя сквозь ветровое стекло на уходящую в туман окраину Ледяного барьера начала моя спутница, а потом, помолчав с полминуты, продолжила. — Если бы я с самого начала оставалась только вашей служащей — вы бы проявляли обо мне столько же заботы?

— А вы как думаете, Наташа? — с лёгкой улыбкой отозвался я, жестом показывая поравнявшимся с трактором мужикам, чтобы они шли в лагерь — втроём снять верхние сани нам было все равно не под силу. — Простите! — вдруг спохватилась девушка. — Я почему-то забыла, что так оно и было с первых дней!

— Пойдёмте, Наташа? — невольно вздохнул я — работы предстояло на сегодня ещё очень много. — Мы ещё насидимся с вами в этой кабине в ближайшие дни.

Распахнув дверцу, я выпрыгнул на лёд и подал руки своей спутнице, а когда она оказалась рядом, мы сразу направились к нашей стоянке в сопровождении Адмирала, догоняя Петра и Василия, которые двигались очень неторопливым шагом.

— Сейчас что-то предстоит делать, Николай Александрович? — на подходе к лагерю спросила меня спутница. — У вас очень озабоченный вид!

— Да,

хочу вас попросить заняться нарезкой капусты — всей, конечно. А Володя тем временем почистит у реки корнеплоды — он наловчился это делать, — ответил я, беря девушку за руку на подъёме. — Как управлюсь — приду помочь.

— Бережёте мои руки от холодной воды, Николай Александрович! — весело рассмеялась девчонка. — Кстати, я хотела попросить у вас крем для рук и для лица.

— Крем будет, — отозвался я, уже целиком занятый мыслями о предстоящих делах. — А что касается рук — тут я лицо заинтересованное…

— Целовать? — с милой улыбкой быстро глянула на меня спутница.

— И это тоже, — несколько рассеянно проговорил я.

В лагере я сразу послал мужиков к лодкам за мешками с капустой, а Володю с ножом и парой ведер — туда же. Сразу за палатками я расстелил полиэтиленовую плёнку и приспособил для нарезки кочанов нашу универсальную доску. Капусты набралось пару мешков — ясно, что девчонке в одиночку не справиться, но потом ей на помощь должен был подойти брат, и я собирался сделать то же самое при первой возможности.

XVIII

Спустившись к лодкам, я поставил Василия и Петра на разгрузку лодок (в основном от тяжёлого золотого запаса), а сам тем временем закрепил на бортах «Прогресса» его транспортные колёса. Пока мои мужики были заняты благородным металлом (выгружали непосредственно на берегу — я не собирался заставлять своих людей тупо таскать тяжести в гору), я поднялся к лагерю, вогнал в твёрдый грунт один из наших походных ломиков, зацепил за него крюк рычажной лебёдки и, отматывая трос, спустился к воде. Зацепив второй крюк за носовой рым моторки (длины троса только-только хватило), действуя рычагом, я стал поднимать лодку наверх. Лебёдка была рассчитана на три тонны, а моторка с оборудованием, снаряжением и всем имеющимся на ней сейчас грузом весила не более семисот килограммов, поэтому вся операция не представляла никакой трудности даже для одного человека, и «Прогресс» уже через десять минут оказался рядом с палатками. Сняв с транца «Вихрь», который пришлось ещё отключать от системы дистанционного управления, я аккуратно уложил его в рубку, а потом спустился к уже выгруженным из лодок двум другим моторам, приподнял ближайший из них, поставил в рабочее положение, приноровился и поднял двигатель на плечо.

— Николай Александрович! — слегка оторопело окликнул меня Василий. — Дозвольте мне!

Я отмахнулся и с видимой лёгкостью пошёл в гору — мотор весил всего лишь сорок восемь килограммов, но на подъёме это чувствовалось несколько иначе, хотя я даже так и не сбил дыхания до последних метров. Второй двигатель следом за мной затащил Василий — мужик он был совестливый и не мог спокойно смотреть, как его начальник лично таскает тяжести. Оба «Вихря» я также уложил в рубку (помимо третьего мотора там ещё находился и «Ветерок-15»), а потом сунул туда же две лёгкие палатки и ещё кое-какую походную мелочь. Едва мои подчинённые успели разгрузить лодки, как с востока послышался лёгкий шум работающих двухтактных двигателей снегоходов. Окликнув мужиков и распорядившись, чтобы они шли за мной, я направился к краю Ледового барьера, собираясь встретить другую группу своих людей. Наши мотопоезда, конечно, опередили меня, и, когда я подошёл к снегоходам сцепленными с санями и волокушами, мои подчинённые уже поднялись с сидений и неторопливо переговаривались, поминутно оглядываясь на трактор.

— Всё забрали, Николай Александрович! — тут же доложил очень довольный хорошо выполненным заданием мой заместитель. — Даже бычка неосвежёванного прихватили… Помните? И рыбу и гусей — всё до последнего мешка!

— Молодец, Иван Ильич! — глянув на часы (шёл одиннадцатый час «вечера»), похвалил я. — Только вот рабочий день у нас с тобой ещё не окончен.

— За золотишком надо двигать? — сразу догадался Огнев и без колебаний добавил. — Надо так надо, Николай Александрович! Дело-то это даже приятное…