Земля – Паладос

Костин Михаил

— Почему?

— Причина неизвестна.

— Дальше, — потребовал советник.

— По тем же косвенным данным, пираты кучерявого Гера преследуют священника Исаака. Других данных нет. На настоящий момент местоположение Исаака не известно. Возможность получения священником-следователем информации, попадающей под статью сорок восемь, превышает пятьдесят процентов.

Священник-администратор замолчал. Наступила тишина. Теодор нещадно терзал подбородок. Лицо было задумчивым.

Интересно,

о чем думает советник? Чья судьба решается в данный момент?

— Все это может отрицательно отразиться на репутации Церкви, — раздумчиво произнес Теодор.

— Потенциально, — смиренно поправил Джон.

— Они опасны для Церкви. И их двое. Это плохо. Вы знаете инструкции, брат Джон?

Священник-администратор судорожно кивнул. Инструкции он знал. Для священников, получивших информацию, попадающую под статью сорок восемь, с возможностью, превышающей пятьдесят процентов, эти инструкции ничего хорошего не сулили.

— Знаю, — тихо произнес он.

— Тогда можете приступать к работе.

Священник-администратор побоялся спорить. Он молча поднялся и, поклонившись, вышел.

В трюме было не продохнуть: люди стояли, сидели, лежали на полу. Судя по одежде, сокамерниками Габриеля оказались пираты, недавние хозяева черного корабля. По иронии те, кто вчера грабил и брал в плен, сегодня были пленены и ограблены. Радости это не добавляло. Со всех сторон на священника-следователя поглядывали свирепые угрюмые лица. В тихих разговорах слышался яд и нецензурная брань, а в сыром воздухе трюма буквально висело злое напряжение.

Габриель прошел к стене и медленно опустился на пол. Говорить ни с кем не хотелось, но и посидеть в тишине, наедине с собой не получилось.

Не миновало и пяти минут, как рядом плюхнулся мелкий светловолосый пират с пронзительно голубыми глазами. Габриель хотел отстраниться, но голубоглазый с неясной для данного места и времени веселостью пихнул священника-следователя в бок.

— Я нашел тебя, святоша, — бодро сообщил он. — Черный говорил, что ты окажешься здесь. И вот он ты. Меня зовут Якки.

Габриель с интересом уставился на протянутую ладонь и, к удивлению для себя, не нашел повода, по которому не стоило бы ее пожать. Рукопожатие у голубоглазого Якки оказалось неожиданно крепким для его габаритов.

— Я по поручению нашего капитана. Он не успевал, так велел мне тебя найти. Говорит: «помяни мое слово, Якки, быть братцу Габриелю среди пленных». Как в воду глядел. Он вообще такой наш капитан, провидец, можно сказать.

— А сам он где? — не понял Габриель.

— Уже далеко, — радостно сообщил Якки.

— Сбежал? — Одна эта мысль потрясла священника. Черный пират не выглядел человеком, который бежит с поля боя, оставляя своих

людей. Услышать такое теперь было больно и обидно. Непонятно только, отчего белобрысый пират столь весел.

— Как ты мог подумать? — возмутился Якки. — Не сбежал, а отступил. Сейчас он уже, наверное, добирался до нашей базы.

— А вы? — грустно поинтересовался Габриель.

— А что мы? Капитан состыкуется с основными силами и отобьет нас вместе с грузом и кораблем. Военная хитрость, святой отец. Эти ублюдки не станут нас убивать, а попытаются продать. Планета, где занимаются работорговлей, поблизости только одна. Так что деваться уродам некуда. Черный все просчитал. Они присесть не успеют, как их накроет эскадра нашего капитана. Он вообще такой, наш капитан, стратег, можно сказать. Так что не переживай, святоша. Все образуется.

Такой поворот в корне менял дело, хотя подобные хитрости Габриелю были не по душе. Но в том, что говорил и делал черный капитан, ему не нравилось практически все, так что положения вещей это не меняло.

— Я говорил, — продолжал балагурить Якки. — Говорил, что лететь одним кораблем опасно. Но он уперся и ни в какую! Один корабль, говорит, быстрее и маневреннее. Он такой, наш капитан, упрямый и непоседливый.

Упрямый, непоседливый провидец-стратег, про себя усмехнулся Габриель. Половина эпитетов не подходила под сложившийся у священника образ черного капитана, хотя… И стратег, и предвидит ситуацию. И упорства не занимать. Что же не стыкуется с образом жесткого пирата-философа? Может быть, веселая присказка Якки «он такой, наш капитан»?

— А эти, которые напали, — возникла вдруг совсем иная мысль. — Они что, тоже пираты?

— Уроды? — усмехнулся голубоглазый. — Тю на тебя, святоша. Какие они пираты. Беглые рабы. У них мозгов нет, зато дури и злости хватает на сотню таких, как мы с тобой. Обозвали себя борцами за свободу и теперь нападают на всех подряд, освобождают рабов, а тех, кто, по их мнению, работорговец или рабовладелец, самих в рабство продают. Вроде как возмездие.

Габриель припомнил истории про благородного вора, который отбирал у богатых и отдавал бедным. Легенда была столь древней, что имен не сохранилось, но что-то похожее наличествовало. Вот только…

— Непонятно, — произнес Габриель.

— Чего тебе непонятно, святоша? — оживился Якки.

— Что я здесь делаю? Я вроде не работорговец и не рабовладелец.

Якки посмотрел с удивлением.

— Ну ты даешь, святой отец. Ты же священник Света. Это статус, привилегии, положение и все то, чего у них никогда не было. Есть у тебя рабы, нет рабов — для них все едино. Если ты живешь лучше, имеешь больше — ты рабовладелец и враг. Ты им сказал, что священник?