Земля – Паладос
Шрифт:
Джон взвыл и схватился за покалеченную руку. Пораженный Исаак повернулся в сторону, откуда пришла поддержка. Там стоял Габриель.
— Прав, брат Джон, — произнес священник-следователь, приближаясь. — Прав, как никогда. Он действительно «был такой один». Теперь нас двое.
— Если я отображу все это в подобающей форме и предоставлю главе спутов-регистраторов, я сам имею шансы стать главой регистраторов… — пробормотал обалдевший от происходящего Антрацит, — но ведь никто не поверит.
Габриель
— Спасибо, — буркнул рыжий.
— Кто-то говорил, что в Церковь Света ни ногой, — напомнил Габриель.
— Я человек настроения, — парировал Исаак. — Как всегда, в последний момент передумал.
— Свинья ты, — беззлобно ответил следователь. — Он тебя убивать собрался, ты с ним откровенничаешь. Я тебя спасаю, ты мне врешь.
— Больше не буду, — усмехнулся Исаак.
Габриель подошел к подвывающему Джону, схватил его за ворот, с силой пихнул в сторону дальнего зала. Священник-администратор повалился на пол. Немалый вес брата Джона пришелся на изувеченную руку. Он подскочил и снова заорал от боли.
— Антрацит, — позвал Габриель. — У тебя час в запасе. Найдешь то, что вам нужно?
— Если здесь есть интересующая нас информация, то возможно два варианта: либо…
— Да или нет? — оборвал словесный понос Габриель.
— Постараюсь, — уложился в одно слово спут.
— Тебе повезло, — подмигнул священник-следователь рыжему. — У тебя удивительный спут. Он умеет быть лаконичным.
— Он еще и медитировать по пьяни умеет, — похвалился Браун. — А ты куда?
Габриель подхватил рукой за шкирку священника-администратора, довольно грубо помогая тому подняться.
— Пойду с ним пообщаюсь. Мне тоже нужна кое-какая информация. У вас час.
Глава 24
Главного священника-администратора земного отделения Церкви Света хватило ненадолго. Поначалу брат Джон пытался хранить стойкость и непоколебимость перед лицом опасности, грозно смотрел на своего похитителя, теперь уже бывшего священника-следователя Габриеля, пытался вразумить заблудшего собрата, цитировал отрывки из священных томов, взывал к вере, требовал покаяться. Но все это на Габриеля не действовало, и священник-администратор волей-неволей начал читать про себя молитвы.
Сорок восьмая статья здесь была налицо, на все сто пятьдесят процентов, причем с отягчающими последствиями. Габриель ничего не слушал, сыпал угрозами, а вскоре от слов перешел к делу, и Джону стало не до молитв. Он стиснул зубы и приготовился к пытке.
Делать больно Габриель умел, Церковь сама научила его этому. По мере того как раненое тело Джона пронизали все новые вспышки боли, стойкость его улетучивалась, сходила на нет. Наконец боль и страх вырвались наружу, священник-администратор не выдержал и завыл.
—
— Ты сошел с ума, ты… ты спятил, — просипел сквозь зубы администратор. — Ты знаешь, что с тобой теперь будет? Совет тебе этого не простит.
— А разве совет не приговорил меня раньше? Разве не по приказу совета меня пытались отравить? Разве не по его приказу меня обстреливали на подлете к Земле?
— С чего ты взял?
— Я умею складывать два и два, брат Джон. И если за этим стоит не совет, то остаешься лично ты.
Священник-следователь снова поднялся, нависая над администратором.
— Я ни в чем не виноват, — вскрикнул Джон.
— Значит, не ты приказал отравить меня? Странно, почему у меня сложилось иное впечатление. Помнишь наш последний разговор? Впервые после Нью-Детройта я выхожу с тобой на связь, а тебя волнует, кажется, только мое местонахождение. И практически тут же, как я рассказываю, где нахожусь, меня пытаются отравить. Что это?
— Совпадение, — просипел Джон.
Габриель удовлетворенно кивнул.
— Хорошо, — неожиданно мягко согласился он. — Совпадение.
И тут же посуровел:
— А то, что происходило между тобой и Исааком в соседнем зале полчаса назад, — тоже совпадение?
— Это совсем другое… Исаак заслужил наказание. Он вызвал гнев всей Церкви Света, он недостоин. Он пьет, прелюбодействует, пятнает рясу сквернословием. Он проник в информаторий, не имея допуска, более того, привел сюда спута-шпиона…
— За это теперь убивают?
— Не за это. — Джон с трудом приподнялся и сел на полу. — Не за это. Ты знаешь, что произошло на Паладосе? Он отпустил Призрака! Что ты скажешь о священнике-следователе, по собственной воле отпускающем на свободу Призрака?
— А разве мы их больше не отпускаем? — невинно поинтересовался Габриель.
— Конечно нет! — взвился Джон, но в голосе прозвучала фальшь.
— Значит, мои труды не напрасны, — мрачно ухмыльнулся Габриель. — Как и смерть моего спута.
Он отступил от сидящего на полу администратора и принялся прохаживаться туда-сюда. Говорил при этом спокойно, будто вел светскую беседу:
— Его звали 100 градусов по Цельсию. Он умел казаться невыносимым, но, в сущности, был отличным парнем. Он спас меня там, на Нью-Детройте. Не раздумывая, отдал свою жизнь за мою, чтобы я закончил дело и поймал Призрака.
Габриель резко остановился и снова развернулся к Джону.
— Где пойманные Призраки?!
— Мы уничтожили их. Всех, — проговорил расслабившийся было священник-администратор.