Земля разбитых грез
Шрифт:
Тварь опустилась на землю, повернулась задом и медленно засеменила вперед.
– Идем за ним, не отставай.
С опаской глядя по сторонам, я двинулся вслед за монстром.
– Это что вообще такое?
– Судий паук, - ответил демон, - а это значит, чутье не подвело меня.
– Что?
– Идем. Молчи, все скоро ты увидишь.
Я уже увидел достаточно для того, чтобы попросить Ганса принести огнемет, но отступать было поздно – нас окружила целая толпа насекомоподобных чудовищ.
Все больше и больше монстров присоединялись
Проклятье, а может в этом мире хоть что-то происходить без проблем? Ну там, прогуляться до столицы, выяснить, как попасть в Ойлеан, там получить сведения о порталах и с помощью трофейного камня открыть дверь в родной мир? Или не, слишком лайтово, у нас тут все по хардкору? Точно в Дарксоулз какой попал или Вархаммер. Черт! Почему я не обычный японский школьник?
В памяти тотчас же всплыла озорная улыбка Кишимото Масаши.
Ах да, ОЯШ-ам здесь тоже не рады. Ну, точнее рады, но не так, как нам бы хотелось.
Занятый этими невеселыми мыслями я и не заметил, как оказался на обширной поляне, заставленной камнями. Землю на ней устилали кости и черепа, причем не только животных. Тут и там сидели здоровенные пауки, раза в два крупнее монстров сопровождения, а в центре…
Я не сразу нашел слова, чтобы описать существо, лежащее на ложе из свежей травы, папоротника и еловых веток. Больше всего оно походило на смесь гусеницы из «Алисы в стране чудес» и паука: человеческое лицо, многосоставное зеленое тело, и – мощные хитиновые лапы, коих было сильно больше восьми.
Впрочем, лицо пугало куда сильнее, нежели тело монстра. Оно выглядело старым, больным и преисполненным вселенской мукой. Существо это – внезапно понял я – умирало и осталось ему уже недолго. Если, конечно, не случится чуда.
Увидев монстра, Айш-нор с клекотом слетел с плеча и устремился к твари.
– Пар-лон, ты жив? О это диво!
Монстр несколько секунд смотрел на приземлившуюся прямо перед его лицом птицу, затем взгляд его сфокусировался и тихий, точно шелест, голос заполнил всю поляну:
– Айш-нор, тебя узреть я уж не чаял, но ты прорвался, ты пришел.
– Я обещал, ты понимаешь?
– Я рад, что ты меня нашел.
– А как иначе, по-другому? Ведь вместе были мы всегда! Теперь свободен я, а значит, тебя не брошу никогда.
Лицо паукогусеницы исказилось от страшной муки.
– Увы, увы, теперь уж поздно. Я умираю, ухожу.
Ворон, казалось, был готов заплакать.
– Не можешь говорить серьезно! – прокричал он.
Старый демон вздохнул и покачал головой, будто бы отчитывая несмышленого мальчишку, сморозившего глупость и не понявшего это.
– Я очень стар, жил слишком долго, и мой черед уже настал. Таков удел живущих в мире, как будто ты сего не знал.
– Нет, не сейчас, не так, не ныне, коль мы опять с тобой вдвоем! Отринь уныние, мы вместе домой вернемся, заживем!
– Я слишком стар и слишком болен, и слишком много
И Айш-нор закричал. Тоскливо, с отчаянием в голосе, без надежды.
– Ну, ну, - уродливое человеческое лицо чуть искривилось, причем едва ли не все, а туша монстра дернулась и тот немножко изменил положение, - не надо боли. Не я ль тебя учил тому, что в нашей горестной юдоли скорбь не поможет никому? Скажи мне лучше, что за смертный, стоит, боясь хоть раз вздохнуть? Где ты нашел его, поведай, когда смог тело возвернуть?
– Хватит, молчи, не трать ты сил. Иди сюда, - архидемон резко обернулся ко мне и жестом крыла указал место рядом с собой, - расскажем вместе, где я был.
Я на негнущихся ногах подошел к здоровенной дурно пахнущей туше и, не зная, что делать, поклонился.
– Меня зовут Александром, господин. Прошу прощения, не знаю, как вас правильно величать.
Я и сам не понимал, почему столь вежлив. С проклятым пернатым уродом ни на секунду не возникало желания выкать и пресмыкаться, а этот умирающий монстр вызывал истинное почтение.
– Пар-лон зовусь, я - архидемон, один из тех, что глуп столь был прийти в Дамхейн…
– В ответе я, о мой наставник, тщеславие всему виной. Ты против был…
– И все ж отправился сюда, решив рискнуть главой.
– Мы все рискнули и напрасно. Я сам погиб, ушел в закат. Собрав остатки сил предсмертных, воскрес лишь десять лет назад.
И после этого он с моей помощью рассказал старому другу обо всех важных событиях, произошедших с момента возрождения в Дамхейне. Говоря начистоту, их оказалось негусто. А вот личность Матери Леса заинтересовала старого демона.
Он долго перебирал что-то в памяти, потом произнес:
– Сей дух неведом мне и все же опасен он и очень зол. Невинных души пожирая, он крепкий дом себе нашел. Вопрос, к чему ему стараться? Такие сложности нести. И тратить силы, напрягаться… Тут все нечисто, уж прости.
– Я знаю, метит эта нечисть уж больно высоко, но что ж, не наше дело то, ответь мне, что же с тобою-то стряслось?
Рассказ старого архидемона оказался куда подробней и обстоятельнее.
Когда война подошла к концу и началось то, что вошло в историю Дамхейна под названием «Темного века», он с остатками свиты, состоящей в тот момент исключительно из безмозглых демонических насекомых, бежал прочь, страдая от ран, которые оказались чересчур серьезными и никак не желали закрываться.
В один прекрасный момент Пар-лон нашел место, подходящее для того, чтобы переждать опасность и немного восстановить силы. Для этого, правда, ему пришлось погрузиться в состояние анабиоза на добрых полвека. Проснувшись, он выяснил, что лес уже окружен цепью непробиваемых рунических символов неизвестного происхождения. Впрочем, это оказалось не самой плохой новостью. Раны, полученные на войне с людьми, и не думали заживать, продолжая вытягивать жизненные силы. А даже у архидемона те отнюдь не бесконечны.