Земля точка небо
Шрифт:
14 ноября 2003 года
И снова были Альпы: черное лоскутное шоссе, кромка деревьев, аромат отсыревших сосен и едкий, вкрадчивый запах виноградной лозы. Синица, маленькая и беззаботная, гуляла по разделительной полосе, а он подошел, коснулся ее руки и с осторожной настойчивостью увлек девушку прочь, к самой обочине, где ее не смог бы – никогда – задеть ни один ночной грузовик.
– Ну что? – спросила она, как всегда легко позволив увести себя. – Как оно?
– В
– Кто такая Е. М.?
– Елена Михайловна, – сказала Ксюша, усаживаясь напротив главного редактора. – Все-таки вы должны признать, что это – настоящая журналистика.
Главный редактор помолчала, вынула сигарету из-за уха, глянула по сторонам и стукнула фильтром о стол.
– Если пацан молодой и не знает, что можно, а чего нет – это не делает его хорошим журналистом.
– И все равно, – Ксюша мельком осмотрела свои ногти. – Все равно, разве не здорово, что кто-то вот так занимается этим, вот такими расследованиями…
– Нет.
– Но, – Ксюша придвинула стул поближе. Елена Михайловна устало поморщилась. – Вот вдруг мы его отпустим, а он пойдет в другое место работать, и с ним по неопытности что-то случится? Разве вы не переживаете за него совсем?
– Нет. И Ксения, хорош давить на инстинкты. У меня дома взрослый ребенок. Твой парень сам хочет уйти.
– Хочет потому, что нет интересной работы.
– Ее и не будет. Еще придумаешь аргументы, или с тебя достаточно?
– Его все ОБОЖАЮТ!
– Что? – Елена Михайловна склонилась вперед, едва не переломив сигарету. – Кто?
– Все! – Ксюша тоже подалась навстречу. – Все девочки слышали про его список, и все думают, что он талант, и что таких надо беречь!
– С моей точки зрения это ничего не меняет, – ответила главный редактор, откинувшись назад и сунув несчастную сигарету между коронок в углу рта. – У нас по-прежнему нет для него работы.
– Машка сказала, что отдаст ему письма читателей, – торопливо добавила Ксюша.
Елена Михайловна еще больше откинулась в кресле, жуя сигарету.
– Ну, девочки… Я вообще не знаю… вы прямо не редакция, а какой-то детсад, черт меня дери.
– Спасибо! – Ксюша вскочила и зарумянилась, торопливо собирая бумаги. – Я тогда передам Машке, что всё в порядке…
– Доиграетесь вы, – пообещала главный редактор, наполовину прикрыв глаза.
Снова Альпы, и Синица улыбнулась.
– Вот, – сказал он ей.
– Что?
Дима очнулся. У самого дивана в полумраке светились чьи-то очертания.
14 ноября 2003 года
Весь день Лиза чувствовала себя неважно, и только к вечеру, когда начались месячные, ей стало ясно, почему осенний город стал так противен и отчего с утра она кричала на Димку. – но извиняться было уже поздно. Лиза приняла вечерний душ, нацепила широкую неудобную прокладку и забралась под одеяло, укрывшись до самого подбородка.
Так ее и обнаружил Макс. Он ввалился к ней в спальню почти без стука (пьяный, конечно) и возбужденным шепотом принялся шелестеть о том, как на студии вышел на кого надо и переговорил с кем следует, и кто надо проникся, и завтра же идея пойдет в обсуждение. Лиза лежала и думала о том, что, с одной стороны, она ждала вестей целый день, а с другой, он мог бы и подождать до утра, и пускай, с третьей стороны, она ему благодарна, но, с четвертой стороны, как невыносимо всё у нее сейчас ныло.
– Конечно, пока дело за маркетингом, но по концепции уже завтра можно будет говорить более определенно…
Максим достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
– Извини, ты не мог бы здесь не курить? – попросила Лиза из-под одеяла.
– Но у тебя ведь и так накурено, – Макс огляделся, придвинул к себе тяжелую пепельницу и положил сигарету на хрустальный зазубренный край.
– Пожалуйста, не кури, – упрямо повторила Лиза. – Я не очень хорошо себя чувствую.
– Да ладно тебе, – Максим недовольно сломал и потушил едва начатый окурок.
«Что значит – нехорошо себя чувствую? », – возмутился он мысленно. Как можно плохо себя чувствовать в такие решающие моменты? Когда тебе принесли такие новости.
Когда ради тебя столько сделали.
– Мы выпьем хотя бы? – предложил он.
– Нет! Нет, ты что, – Лиза повернулась на бок. – Я не могу сейчас.
– Извини, но что это за херня, – Макс обиделся. – Прихожу тут, время еще детское, а меня никто не дождался, все спят… то есть…
Максим замялся и глянул через плечо на приоткрытую дверь.
– Кстати, – сказал он вполголоса. – Твой… этот, друг. Он спит вообще когда-нибудь?
– Ты про Димку? А что?
Макс неопределенно пожевал губу.
– Не знаю, я вернулся сегодня – он не спал. И в прошлый раз, ночью, проходил через гостиную, а он лежит с закрытыми глазами, общается с собой чуть слышно, непонятно о чем. Он что, лунатик, или вурдалак, не знаю даже?
– Нарушение сна, – почти беззвучно ответила Лиза. – Это одна из причин, по которым я не хотела оставлять его одного. Я за него беспокоюсь.