Земля точка небо
Шрифт:
– Прошу, – нож-официант пододвинул к нему порцию экономным жестом.
Дима взял квадратное блюдце, и две устрицы моментально съехали к самому краю. Что-то закапало ему под манжету. Дима выругался, облизнул запястье и спросил официанта:
– Вы не подскажете, как…
– Смотрите, – тот, не глядя на Диму, взял у него раковину и подрезал мясо с нескольких сторон. – Вот так. Теперь выпейте как из пиалы, жевать не надо.
– А оно… она не живая? – Дима взял устрицу двумя пальцами. Она подрагивала, словно желе.
– С открытой раковиной
– А… – Дима кивнул на половинку лимона.
– Лучше не надо. (Крак-крак). Тонкий вкус, убьете лимоном.
Дима кивнул, закрыл глаза и вылил устрицу прямо в рот.
– М-м, – он сглотнул.
Нож-официант коротко глянул на пустую раковину.
– И как вам? (Крак-крак).
– М-му… – Дима еще раз глотнул и перевел дух. – Ну, вообще ничего. Похоже на это… забыл… в детстве по праздникам было… не помню, какие-то рыбные консервы.
Он повертел раковину в пальцах, трогая сложный хитиновый узор.
– А ракушка красивая. Можно, я возьму с собой?
– Конечно, – официант совершенно не удивился. – Оставьте здесь, я помою и заверну.
«Видно, догадался, что я село», – решил Дима. Он установил тяжелое блюдце на столик и побрел куда-то в сторону подиума, гонимый неловкостью.
На сцене выступала группа из двух музыкантов и пары девушек в лифчиках и серебристых шлемах. Они пели советский хит в электронной обработке, и Дима изо всех сил углубился в память, стараясь отыскать название. «Муса Манаров на орбите». Точно.
«Интересно, это транс или хаус», – подумал он. Спросить бы Макса.
У подиума всё-таки собралось несколько гостей – мужчины отдельно друг от друга, а их модели-спутницы – тесной кучкой. Девочки поднимали руки и виляли бедрами, прохладно глядя в пустоту. Кавалеры тоже исполняли какой-то необычный танец – они приседали, стараясь не потревожить живот, и рисовали локтем невидимую восьмерку. «Муса Манаров на орбите» закончился длинным аккордом, и все подняли руки вверх. Музыканты раскланялись, прошли в зал и тоже направились есть.
«Хоть с этими поговорить бы о чем-то», – решил Дима и потянулся за ними.
И снова ему не повезло.
Тот, который пел, в желтом костюме и пятнистом галстуке, вообще не хотел говорить. Он дважды притворился, что не слышит, а потом ушел с одной из моделей. Дима подошел к гитаристу, которого больше интересовали не женщины, а пища и вино.
– Прости, друг, – отозвался тот, подняв ладони. – Руки жирные, никаких автографов.
У гитариста был зеленый костюм и длинные волосы. Он умел очень интересно смотреть: в точку чуть выше глаз собеседника, отчего сразу казался при деле и становился важнее.
– Да нет, – сказал Дима. – Я просто…. Хотел спросить. Как называется ваша группа, и всё такое.
– Группа называется «Муса Манаров на орбите», странно, что ты не слышал, когда нас объявляли. Хотя звук тут… – гитарист отхлебнул
– Подождите… э-э… я думал, это песня «Муса Манаров».
– Да. Это наша песня.
– Ого! Ее же этот пел, ну, в восьмидесятые… Это он и есть, что ли? Ваш вокалист?
– Кто, Жора? – музыкант засмеялся. – Не, ты чё. «Муса Манаров на орбите». Это наша песня. Мы ее купили и поем. Отсюда наше название.
– А-а, – Дима поскреб в затылке. – Но когда вы играете что-то другое, можно запутаться.
– Другое? Чё другое? Другого у нас нет.
– У вас только одна песня?
– Конечно. Мы чё, миллионеры, по-твоему?
Гитарист «Мусы Манарова» допил вино, закурил коричневую сигарету и отвернулся. Дима извинился ему в спину и побрел обратно. «Странно у них всё», – думал он. Или это у меня под утро голова не соображает. Дима решил найти кофейный столик, выпить кофе напоследок и вызвать такси домой.
Он и кофеин были старыми друзьями со времен тракерства. Вторым другом у него тогда значилось пиво. И амфетамины. Дорога и копоть. Милые старые зависимости.
Девчонка в костюме официанта, моловшая кофейные зерна, оказалась ходячей рекламой кофе. Она топталась на месте и носилась вокруг аппарата, непрерывно что-то делала руками и моргала всегда дважды. Едва Дима успел открыть рот, она задала ему сразу три вопроса:
– Сорт и помол знаете? С сахаром, сливками, без? Вам у нас нравится?
– Нравится, – сказал Дима. – А какой самый лучший?
– Ну-у, в конечном итоге, у нас любой самый лучший. Вот если вы хотите дорогой, тогда это «копи лювак», настоящий «копи лювак» у нас, могу вам сделать, сделать вам?
– Конечно.
Кофейная девчонка быстро высыпала зерна в машинку, нажала кнопку, вынула маленький черпак и прижала молотый кофе чем-то вроде катушки, не прекращая жестикулировать и моргать:
– Вам сделать много пены или нет? Маленькую чашку… «Лювак» распробовать надо, по большому счету, лучше сначала маленькую, а то, знаете, экзотика – а вы в группе играете? Видела, вы стояли с ними возле сцены, я вообще такое не люблю, совок этот, не обижайтесь, если что.
– Нет, – сказал Дима. От ее беготни у него перед глазами плескались невидимые волны. – То есть, нет, не обижаюсь. И не играю в группе, это просто так.
– Ваш кофе, приятного, – девушка вручила ему крошечную чашку.
Кофе оказался крепким и очень густым. Дима попытался сглотнуть его целиком, но «копи лювак» не поддавался так запросто.
– Вот сейчас, подождите, – неутомимая девчонка сунула длинный ноготь ему под нос. – Я быстро вам расскажу, «копи лювак» делается из зерен, которые прошли желудок пальмовой циветты, это такая кошка, по большому счету. Если вот сейчас вы осторожно вдохнете через нос, вам раскроется его особенный животный аромат, попробуйте! Получилось?