Земля точка небо
Шрифт:
Испуганный Дима проглотил остаток кофе вместе с гущей и уставился в чашку.
– Это как же… – теперь он изо всех сил пытался забыть животный аромат. – Из… ну, из какашек эти зерна, что ли, делают?
– Нет, ну их очищают, – девушка была смущена. – Вы прямо скажете, а иначе как, весь желудок ей что ли вырезать?
Диму вдруг осенило.
– Это скорость, да? – тихо спросил он. – Точно! Амфетамины?
Кофейная девочка замерла и дважды моргнула.
– Не знаю, о чем вы, – сказала она. – Приятного вечера, идите, пожалуйста.
– Сейчас утро, – сказал Дима. Он поставил чашку и побрел
У лифта его поймал официант-нож.
– Одну секунду, – сказал он, вручая Диме маленький твердый сверток. – Ваше.
Дима развернул бумагу. Внутри лежала устричная ракушка.
– Спасибо.
Но официант уже исчез.
«Странные всё-таки люди», – подумал Дима, вытащил телефон и набрал такси.
Рассказать бы Синице.
Он попробовал вспомнить ее и опять не смог.
5 апреля 2005 года
– Нужен таймер, – сказал Максим. – С обратным отсчетом. Электронное табло, цифры какие-нибудь. Что-то в этом духе.
– Зачем? – спросила она.
– Ну, как еще, каждая минута обходится в пару сотен баксов. Нужно видеть. Чтоб лучше ориентироваться.
– А как это поможет?
– Да смотри… а, ладно, к черту.
Если откровенно, подумал Макс, ему просто хочется знать, сколько времени осталось и когда это кончится.
В самой глубине души он всё равно боялся. Максим старался выглядеть как профессионал, думать и чувствовать, как профессионал, но где-то под кожей его трясло. Лиза называла это «сценической лихорадкой», и говорила, что сама испытывает ее всякий раз, каждую неделю. И остальные люди в объективе чувствуют себя так же. Она заставила его выкурить подряд две сигареты и выпить глоток коньяка, но Максу стало только хуже.
– Ладно, не переживай, всё будет хорошо, поверь на слово, я это делала сто раз, – сказала Лиза. Тоже нервная, – заметил он.
И самое глупое – это была его идея. Здесь всё было его идеей. По крайней мере – всё, что сделало «Zemlю&Nebo» зрелищным, модным и успешным – всё придумал Максим. Три гостя сразу, и новый сценарный шаблон, и голосование по SMS в реальном времени – кстати, одно из первых таких, и главное…
– Прямой эфир, – захрипел мегафон голосом режиссера. – Всем приготовиться: три, два…
И погасла рампа, и на мониторах полыхнула заставка шоу: «Земля!», вспышка, «Небо!», вспышка, «Zemlя&Nebo», – под грохот музыки завертелся сумасшедший калейдоскоп.
– Добрый вечер, дорогие зрители, и добро пожаловать в нашу студию, это «Земля и небо», с вами Элиза Фрейд, – заговорила Лиза, шагая навстречу камере, спускавшейся на платформе из-под высокого потолка.
«Штатив хреновый», – думал Макс. Еще навернется. Заменить. И лучше всю платформу.
– Итак, в прошлом выпуске, – сказала Лиза, и на большом экране вспыхнула картинка, подготовленная заранее. Счастливая гостья на карнавале во Франции. Какой-то невезучий парень, якобы с водобоязнью – его закрыли в стеклянный куб и опустили в подсвеченный колодец, откуда, со дна, он дал интервью.
Сюжет закончился, и позади камер зажегся красный сигнал. «ПРЯМОЕ ВКЛЮЧЕНИЕ».
«Никуда не годится», – думал Максим. Просто ни к черту. «Прямое включение», кто вообще так говорит? Заменить, обязательно заменить.
Теперь Макс видел студию изнутри, и его не устраивало решительно ничего. Посадочные места для публики, которые были так убоги, что их приходилось давать только панорамой и только во фронт. Проходы для камер, в которых постоянно кто-то норовил забыть кабель или трос. Гостевые кресла, отвратительно твердые, пластмассовые, как сиденья в трамвае. Всё здесь нужно было менять. Всё смотрелось безобразно.
– А теперь, дорогие зрители, поприветствуем нашего первого гостя: это Сергей, двадцать четыре года…
Ну, или почти всё. Кроме Лизы. Она была как дома. Она была собой, и она играла с ними. Как Лиза играла! «Моя умница, я всегда знал, ты великолепна», – думал он.
Горячий луч прожектора скользнул по его лицу, и Максима передернуло.
Спокойно. Теперь у него стучали зубы. Спокойно.
«Помни, эфир не такой уж прямой », – говорил он себе еще и еще раз. Между реальностью и кадром задержка в пять секунд. Даже когда ты в объективе, можно делать всё, что угодно. Кашлять. Чесаться. Ругаться. Ковыряться в носу. Они это вырежут. Заглушат или запикают. Сменят камеру. Дадут короткую заставку.
Главное, не дольше, чем на пять секунд.
Капля пота неторопливо сбежала Максу за шиворот и теперь путешествовала между его лопаток. В животе творилось что-то невообразимое, а мочевой пузырь готов был разорваться. Моментальная смерть от септического шока. Может, так даже лучше.
Лиза предупреждала его обо всем этом. В студии был дикий холод, но она сказала, что под рампой станет жарко. И про туалет она упоминала. «Ходи, не ходи, это без толку. Скажешь пару слов в камеру, и сразу всё пройдет». И Максим даже верил, что всё пройдет. Неясно было только, как. Не хватало обгадиться в прямом эфире.
Сергей поднялся с места и поклонился. Загремели стройные аплодисменты.
«Неужели это всё?», – лихорадочно думал Макс. Неужели так быстро?
Да. Лиза объявила вторую гостью. А он даже не следил за голосованием. Что получил от зрителей первый гость? Землю или небо? Рай или ад? Картинка на экране уже сменилась, и теперь до конца шоу остается только гадать. Если «земля» – там, кажется, было что-то с электричеством. Терпимый бюджет. Если «небо»… черт его знает. Какая-нибудь путевка. Или аренда ночного клуба. Все хотят примерно одного, и каждый готов пройти любую пытку – всё-таки, им за это платят.