Земля туманов
Шрифт:
Джека на кладбище всегда пробирала дрожь. Как-то раз поздно вечером, когда на небе висел серп луны, он видел здесь привидение – среди надгробий промелькнуло что-то бесформенно-белое, вроде простыни. Едва в штаны не наложил от страха. И после того случая ему на ум невольно приходили софизмы о цене человеческой жизни, которые он слышал от Башки. Он их многократно обыгрывал в уме и хотел спросить у покойников: «В чем ваши проблемы? Вы ведь сюда не пришли поспать часок-другой, верно? Таблетки, травка, самогон, болезни и старость заставили вас здесь лечь и вытянуться – при чем тут я?» –
Следовало сделать небольшой крюк, чтобы приблизиться к КПП [33] заставы с севера. Спросят: «Откуда?» – тотчас смело заявить, что проведывал умерших родственников. Дедушку, к примеру. Или бабушку. Да мало ли! А на кладбище добирался через другой блокпост, тот, что находится в трех милях севернее. Солдаты в карауле меняются не часто, многие знали Джека в лицо. Точнее – знали придурковатого на вид парня в толстых очках, которому, возможно, никогда не светит свидание с нормальной девушкой, а о сексе – ни в настоящем, ни в будущем – уж и мечтать не стоит. Последние захоронения здесь делали лет пять назад. Никто ничего не заподозрит, если что. Поверят. И одет он вполне прилично. Даже носки на ногах имеются. Ничего общего с бродягой.
33
Контрольно-пропускной пункт.
Когда кладбищенская ограда осталась позади, зудящее беспокойство начало исчезать. Джек почувствовал облегчение. Он проехал по дороге еще с четверть мили и повернул налево. Показалась застава: вышка, полосатая будка, ряды заграждений, казармы. Джек достал из кармана очки с толстыми линзами и шустро водрузил на переносицу. Тотчас все поплыло перед глазами, но эта уловка была как дополнительный пункт мелким шрифтом в напечатанной без единой задоринки хитрости. Правда, приходилось теперь чаще смотреть на дорогу, дабы не наехать колесом на какое-нибудь препятствие и не завалиться вместе с велосипедом.
Шлагбаум был поднят, десяток грузовиков с коричневыми тентами стояли в ряд на дороге, будто чего ждали. У обочины замерли два армейских джипа. У одного их внедорожников был поднят капот и виднелась взмокшая от пота спина водителя, склонившегося над двигателем.
«Понятно. Поломка. Потому и колонна остановилась».
Часовые, заметив Джека, уже приближались к нему размеренным шагом, преграждая путь. С вышки за парнем через оптику наблюдал снайпер. Попробуй теперь повернуть и броситься наутек – пуля мигом догонит. Таковы правила. Не спасет и Иисус Христос со всеми своими святыми, даже не надейся.
Джек знал, что делать. Он сбросил скорость, улыбнулся, как чеширский кот, скорчив любезную мину и при этом поправив кончиком пальца очки. Ни дать ни взять – Стопроцентный Маменькин Сынок, только что водрузивший цветочки на могилу любимого дедушки и торопящийся домой, чтобы успеть на занятия в школе. Со стороны, он, наверно, выглядел как полный недоумок, потому что с расширением улыбки на его лице тут же снижался коэффициент интеллектуальности. Улыбка была максимально глупой.
Часовые переглянулись. А дальше все развивалось по привычному сценарию, менялись только детали. Тот солдат, что стоял ближе к Джеку, узнал его, мотнул головой другому солдату – пускай, мол, проезжает. А тот махнул в ответ рукой, точно отгонял назойливую муху, и молча пропустил парня. Однако выглядели они как-то необычно – это не ускользнуло от Джека. Заметно нервничали и все время бросали взгляды то на джипы, то на грузовики.
– Спасибо! – сказал Стопроцентный Маменькин Сынок.
«Болваны…» – одновременно в мыслях добавил Джек. Ему захотелось сделать в их сторону выразительный жест правой рукой. И он едва сдержался.
Однако стоило Стопроцентному Маменькину Сынку притормозить у одного из грузовиков, чтобы заглянуть в кузов, как к нему пружинистой походкой подошел солдат и почти прорычал: «Куда пялишься, пацан? Проезжай, не останавливайся!»
Джек успел краем глаза заметить, что солдат был огромный, напоминал сбежавшего их зоопарка самца гориллы. На его лице не было никакого выражения, как не бывает его на кафельной плитке. А обмундирование – черный мундир с синими лампасами на штанинах, заправленными в высокие начищенные ботинки – было Джеку незнакомо. Никогда прежде он такой униформы не видел.
«Интересно, что тут за пляска с греблей происходит?» – подумал Джек, продолжив путь.
И тут из джипа вылез коренастый офицер в широкополой шляпе и солнцезащитных очках. Джек успел вильнуть влево, избежав столкновения с открывшейся дверцей автомобиля. Офицер потянулся, распрямляя треугольную глыбу спины, медленно повернул голову, пристально проследив за Джеком, затем достал сигару и закурил. На плече его униформы красовался шеврон с каким-то зелено-желтым чудищем, обрамленным надписью: Отряд «Кракен».
Джек не мог с уверенностью сказать, встретились ли их глаза, но предчувствие подсказывало – встретились. На миг он увидел свое отражения в тонированных стеклах его очков – видел ли офицер свое отражение? Причин волнения Джек понять не смог, но в желудке возникло неприятное ощущение, а сердце вдруг заколотилось. Он хотел оглянуться, но сдержался. Похоже, офицер уловил в нем скрытую суть не Стопроцентного Маменькиного Сынка, а настоящего Джека, за долю секунды успевшего прочитать надпись на шевроне. Или Джеку это показалось?
Как ни крути, но офицер Стопроцентного Маменькина Сынка не остановил.
Застава оставалась позади, и с каждым оборотом колес велосипеда в Джеке укреплялось чувство, что эта встреча не сулила в будущем ничего хорошего. Педали продолжали поскрипывать, а Джек размышлял о всяких парапсихологических явлениях, когда люди, наделенные даром предвидения, могут читать чужие мысли. Тот офицер, по мнению Джека, был из таких, потому что он и сам неоднократно испытывал нечто вроде озарения.