Земля в иллюминаторе (сборник)
Шрифт:
– Где только и как только может! – признался он. – Но я держусь. Да и моей девушке нравится.
– У тебя опять новая девушка? – всплеснула ладонями Карлота.
– Ведь знаешь, девушка у меня та же самая.
– Если та же, то мог бы нас с ней познакомить! – Карлота явно была настроена поругать Мартина.
– Но ты прекрасно знаешь Терезу! – удивился тот. – Зачем вас знакомить?
– Ее-то я знаю, – подтвердила она. – Но также и знаю, что она давно не твоя девушка!
Фернандо деликатно прокашлялся и, потерев ладонями, сменил тему разговора:
– А что же мы все разговорами
Карлота вопросительно на меня посмотрела, и я кивнул:
– Не откажусь еще раз попробовать знаменитого вина из урожая, собранного твоими ручками, – она улыбнулась, вставая, а я вдруг вспомнил о своем виде: – И, если можно, я бы хотел помыть руки.
– Да и лицо б не помешало! – пристыдила меня Карлота. – Идем, я покажу, где ты можешь умыться.
«Как же я забыл про лицо?! Оно наверняка тоже, как и руки, с синими пятнами. И никто меня до сих пор не высмеял? Хотя она и говорила о моем непритязательном виде. Да! Стыдно!» – думал я, идя вслед за девушкой на кухню. Она включила свет и спросила:
– Пойдешь в ванную или здесь?
– Конечно, здесь! – я подошел к крану и стал мылить руки. Карлота достала из шкафчика небольшое полотенце и положила возле меня.
– Вытрешься им! – а сама отвернулась к буфету и стала доставать что-то из посуды. Вот она приподнялась на цыпочки, доставая стакан с верхней полки, а я, очарованный ее фигуркой, так и замер. Внутри меня всколыхнулось что-то неподвластное, инстинктивное, и мне дико захотелось обнять ее, повернуть к себе и поцеловать. Благо, на мои руки лилась холодная вода, и это меня сдерживало. Карлота, словно почувствовав мои желания, резко обернулась, чуть не уронив стакан.
– Ты чего?
– Ничего.
– А что так на меня уставился?
– Нравишься ты мне! – после некоторой заминки выпалил я. – Очень!
– Мало ли я кому нравлюсь! – ответила она с высокомерием. – Это не значит, что…
– …Что можно тобой любоваться? – перебил я ее.
– Да!
Я тяжело вздохнул и снова взялся за мыло:
– Тогда носи паранджу и никому не показывайся!
– Не тебе указывать, что мне делать! – она демонстративно расправила плечи, и от этого ее волнующие округлости выставились вперед, еще больше распаляя мое воображение. Я чуть не со стоном отвернулся и принялся энергично мыть лицо холодной водой. Это меня чуть успокоило и натолкнуло на новую мысль. Взяв полотенце и став вытираться, я предложил:
– А давай все-таки где-то поужинаем! На кемпинге есть кафе, совсем рядом с палаткой, сменю свой вид на более пристойный. Как думаешь, ведь они работают допоздна, им нет смысла закрываться так рано? – увидев, что она колеблется, добавил: – Прогуляемся по берегу, туда и обратно. Я знаю короткую дорогу. Все равно спать еще рано…
– Твое знание местности просто поражает! – делано удивилась она и задумалась. Я продолжал ожесточенно тереть лицо полотенцем, боясь ляпнуть что-либо ненужное. Хотя в душе, помня подслушанный разговор, был уверен в ее согласии. Потом она нехотя проговорила: – Ну… не знаю. Разве что с одним условием.
– Если это зависит от меня, то с любым! – пообещал я торжественно.
– Мы пойдем
– Идеально? А это как? – я даже сразу не сообразил, что она выдвинула не одно, а целых два условия.
– А так: если мне не понравится твое поведение, я тут же разворачиваюсь и иду домой. Понял?
Невозможно было понять, что она имела в виду под словом «идеальное», но я не стал ни выяснять это, ни спорить, а просто сразу же ответил утвердительно. Тем более что про ее условия можно было поговорить и попозже. Самое главное – она согласилась!
Когда мы вышли во двор, Фернандо очень удивился, увидев нас с пустыми руками:
– Вы что, так и не нашли стакана?
– Да нет. Просто мы решили немного прогуляться и слегка где-то перекусить. На кемпинге есть кафе, да и на пляже «Чаек» тоже. Я видел.
– А! Ну, если так, то понятно! – заулыбался он.
– Мы ненадолго! – сказала Карлота равнодушным тоном. – Мартин, ты с нами?
Ее кузен увидел мою разочарованную мимику и засмеялся:
– Чтобы ты потом наговаривала на меня Терезе? Нет! Я лучше попользуюсь дядиной щедростью и попью его славного винца, – и добавил безобидно: – Тем более вы ненадолго. Пока допьем бутылочку, вы уже и вернетесь!
Карлота хотела что-то сказать, но передумала и стала спускаться к калитке. Стараясь держаться с достоинством, хоть мне и хотелось бежать вприпрыжку, я пошел за ней следом.
Ночь была прекрасна. Хоть от луны виднелся лишь маленький серпик, все вокруг отсвечивало каким-то волшебным, мягким светом, лишь между обломками скал залегли глубокие тени, да уходящий в гору лес чернел чуть шелестящей на ветру громадиной. Море, как всегда чуть неспокойное, фосфоресцировало небольшими волнами и мельчайшими всплесками. А как легко дышалось! Невозможно было не наслаждаться великолепным чистым воздухом, в котором смешивались и запах моря, и ароматы всех растений, растущих на побережье. Кое-где, недалеко от берега, виднелись огоньки рыбацких баркасов и даже больших лодок, с которых велась ночная ловля. Рыбаки не спали, стараясь получить у моря максимум всевозможных даров за свой нелегкий труд и усердие.
Но все это было для меня второстепенным фоном. На первом плане была только она – Карлота. Мы спустились к пляжу, потом пошли вдоль берега, по еще чуть теплым, от дневного солнца, камням. Попрыгали несколько раз туда и обратно через неширокую, но глубокую расщелину, пробитую за бесчисленные годы стекающими в море дождевыми потоками. Нам было весело и интересно. Карлота знала здесь почти каждый камень, и я с удовольствием слушал ее рассказы о детских годах, проведенных в этом сказочном и живописнейшем уголке Испании.
Хоть как я ни старался замедлять наш темп движения, но дошли мы к кемпингу до обидного быстро. Очутившись между освещенных домиков и палаток, мы сразу окунулись в шумный мир веселья и развлечений. Никто еще и не собирался ложиться спать, а со стороны кафе, расположенного на террасе в самой высокой точке кемпинга, вообще была слышна громкая довольно-таки музыка. И именно оттуда, когда мы шли к моей палатке, и раздались радостные крики:
– Вот он где! Андре! Андре! Что же ты проходишь мимо и не признаешься?