Земля Великого змея
Шрифт:
— Да, нелегкие времена настали, — покачал головой Кортес. — Но и отступать нельзя. Если сейчас мы уйдем с дамб, окрестные индейцы встретят нас копьями, а не лепешками и цветами. Многие уже начали думать, что под мешиками им было куда лучше, чем под нами.
На корму взбежал запыхавшийся ординарец.
— Дон Эрнан, — затараторил он, — через озеро к столице направляются четыре большие лодки с припасами.
— Вот как? Давненько они больше двух не собирались. Свистать всех наверх.
Запела боцманская дудка, матросы побежали по вантам, бригантины, переваливаясь с боку на бок, потянулись из бухты. Кортес отправился на бак и приложил к глазу подзорную трубу.
— Давайте прямо за ними. Обратным колоколом, — скомандовал Кортес.
Сигнальщик замахал флажками. Более легкие быстроходные корабли стали расходиться в стороны, обгоняя флагмана и охватывая убегающие лодки широкой подковой.
— Они вон к тому островку правят, надеются в камышах укрыться, — бесшумно подошел Мирослав.
— Там от лодок спрятаться можно, а с мачты-то их как на ладони видно будет, — ответил Ромка.
— Так они лодки бросят и затеряются в зарослях. А то, что мы те лодки утопим, невелика потеря.
— Не нравится мне это, — проговорил Ромка, задумчиво оглядывая темно-зеленую стену тростника. — Там целую эскадру можно укрыть.
— Мы не будем подходить, — ответил Кортес. — В крайнем случае отправим разведку и, если они там что-то обнаружат, расстреляем издалека.
Ромка успокоился. Лодки были совсем близко, уже можно было различить лоснящиеся потом спины гребцов, бешено работающих веслами. Но ветер сильней, крайние бригантины шли уже почти вровень с носами лодок. Качка невелика, но стрелять бессмысленно, только тратить драгоценный порох.
Капитаны решили таранить форштевнями [77] , а потом добить выживших. Бригантина, идущая по левую руку, ее называли PinzOn [78] , вздрогнула и задрала нос.
77
Форштевень — брус, образующий переднюю оконечность судна (продолжение киля в носовой части).
78
Зяблик (исп.).
Мачты закачались. С треском рвущейся бумаги поползла в стороны деревянная обшивка. Люди с криками покатились по палубе. Под обросшим тиной корабельным днищем сверкнули толстые сваи со свежеоструганными остриями. Правая бригантина — Ромка не успел узнать, как она называется — остановилась, словно налетев на риф. С реи сорвался матрос и рухнул во взбаламученную воду.
А из камышей уже летели к обездвиженным кораблям огромные индейские лодки. Двадцать, тридцать, сорок. Доверху забитые отборными войсками. С деревянными, обтянутыми кожей щитами вдоль бортов. На бригантинах хлопнули редкие выстрелы, окутав борта серыми облачками. С лодок ответили градом дротиков, стрел и камней из пращей.
— Засада! — заорал снизу Меса. — Фитили запалить!
— В сторону кораблей не стрелять, — рявкнул Кортес. — В своих попадете! Цельте по тем, что вдалеке. Абордажная команда, на правый борт! Один корабль за мной к левому судну! Два к правому!
Сигнальщик неистово замахал флажками, передавая распоряжение командира. Навигатор налег на штурвал, помогая рулевому на квартердеке [79] . За кормой «Сантьяго» вскипели пенные буруны.
Мешики
79
Приподнятая часть палубы ближе к корме. На парусных судах там обычно располагался штурвал.
Ромка напялил на голову морион и потуже подтянул ремешок. Покачал в руке легкий круглый щит и ступил одной ногой на ограждение над скулой корабля, которой тот должен был навалиться на борт «Зяблика».
Мирослав в ватных трофейных доспехах на голое тело и пожарным топором наперевес встал за его плечом. За ними столпились две дюжины мечников в полном вооружении. Арбалетчики и аркебузиры поспешили отодвинуться подальше от места предстоящей схватки.
Индейцы заметили приближающийся корабль. Рой стрел и дротиков забарабанил по поднятым щитам, впился в палубу флагмана. Индейцы на «Зяблике» метались, зажимаемые меж молотом и наковальней. Команда осаждаемого корабля взбодрилась, мечи засверкали быстрее. Между двух бортов раздавленным орехом хрустнула мешикская лодка. Над головой затрещали реи, засвистели веревки, обрываясь и путаясь с канатами атакуемого корабля.
Не дожидаясь, пока борта сойдутся, Ромка перепрыгнул зияющую пропасть под ногами и приземлился на палубу, сломав о нагрудник стеклянный наконечник дротика. Рубанул не глядя. Вытащил едва не застрявший меч. Уклонился от направленного в лицо копья. Ткнул острием из-под щита. Снова рубанул, доворачивая кисть. Рядом косой прошелся по головам топор Мирослава. Собаками с раненого медведя слетели мешики, повисшие на его плечах. Загрохотали кирасы приземляющихся на палубу испанцев, собирающихся в сомкнутый строй. По одному застучали ружейные выстрелы, настигая бегущих. Кровь потекла по настилу, сливаясь за борт тягучими потоками. Индейцы дрогнули и побежали. Они прыгали за борт, гребли к лодкам, стараясь спастись от разящей толедской стали, но удавалось это немногим. Заговорили пушки, разнося на куски забитые людьми суденышки.
Неожиданно все кончилось. Палуба опустела, враги исчезли. Израненная, залитая кровью фигура отделилась от палубы и шагнула к Ромке, на ходу теряя равновесие. Молодой человек подхватил падающее тело, с трудом узнавая под маской подсыхающей крови лицо капитана судна Педро Барбы.
— Мы отстояли корабль? — спросил он, едва разлепляя губы.
— Да, все в порядке. Мешики отступили, — ответил Ромка, бережно опуская его на дощатый настил.
— Хорошо, — выдохнул он и прикрыл глаза.
— Дня три проживет, вряд ли больше, — раздался над ухом голос Мирослава. Воин говорил по-русски, чтоб окружающие и в первую очередь сам капитан его не поняли.
— Сплюнь, постылый, — огрызнулся Ромка тоже по-русски. — Вечно ты с кликушеством своим.
Мирослав пожал плечами и отошел. Ромка передал истекающего кровью капитана солдатам, велев нести на «Сантьяго», и повернулся туда, где сидела на кольях вторая бригантина. Вместо небольшого гордого корабля на полуденном солнце неярко пылал огромный костер. В огне исчезали мачты и реи, черные пятна разрастались на белых парусах. Трещала, отваливаясь, обшивка. То ли мешики специально подожгли корабль, то ли случайно опрокинулся факел, но результат был налицо. Одну бригантину они потеряли.