Землячки 4. Сульма

Груздева Валентина Александровна

– Ура! Ура! Всех поздравляю! Где моя большая рюмка!
– Выпил и выпалил.
– Двойня в нашу смену! Ура! Оба мальчика! И даже -- с паспортами, у одного на левом, у другого на правом бедре, с куриное яйцо!

Все его поздравляли, только Сульма ничего не поняла про паспорта. Потом и последний пустой стул оказался занятым, и все присутствующие посмеивались над его хозяином, просили повторить несуразицу, произошедшую с ним накануне.

– Только сели вчера ужинать, шампанское открыли, всё как полагается, почувствовал, что оглох на правое ухо. Потёр, постучал --

точно оглох. Что делать? Набрал телефон, вызвал скорую. Думаю, не хватало ещё, чтобы Новый год глухим встречать, а времени уже за десять вечера перевалило. Привезли к нашему "ухо-горло-носу". Оказалось, обыкновенная пробка.

Сульма, видя только одно ухо говорившего, представила в нём торчащую пробку и удивлённо, смеясь вместе со всеми, спросила:

– Из-под шампанского что ли?

– Ага, из-под шампанского, - смеясь, подтвердил он.
– Даже врач ухохотался!

А за столом все покатывались со смеху. Ещё через полчасика она уже смеялась вместе со всеми, не стесняясь, слушая про переливание крови, про промывание мозгов, про любовные интрижки санитарок, про шутки с ревизорами, и как само собой разумеющееся, вступила в беседу, когда к ней обратились:

– Адамовна, расскажи что-нибудь новенькое.

– А слышали, что в нашем хирургическом-то отмочили, - смеялась она беспричинно, слегка опьянённая и общим весельем, и непринуждённой обстановкой, и, конечно, спиртным.

– Что?
– Спросили сразу несколько человек.

– Повесили объявление, что за стандартную плату каждому сделают не одну, а две операции, - хохотала она, - причём отказаться от второй можно только за дополнительную плату. Теперь ампутировать будут не только больную ногу, но сразу и здоровую.

Она заметила, как округлились у всех глаза, а некоторые даже жевать перестали. А она хохотала и не могла остановиться. Потом вдруг осознала, что она пьяна, махнула рукой и попыталась встать. Но тут вдруг грохнул смех такой силы, что она опять засмеялась, сквозь смех произнесла:

– Шутка.

Все хохотали, кроме одного. Того, что сидел рядом. Он повернулся к ней всем корпусом вместе со стулом:

– Ну, девушка, не ожидал от вас!

А все хохотали, поджимая животы.

– Извините, вы -- хирург?
– Смотрела она вопросительно на убелённую сединой голову, на приятное лицо с пронзительно синими глазами.
– Я не знала. Это просто анекдот такой.

– Вот молодёжь какая пошла!
– Засмеялся, наконец, и он.
– Ведь что придумают!

– А главное, как преподнесут!
– Смеялся главврач.

– Ну и кадры у тебя, Амина Ренатовна!
– Всё ещё удивлялся хирург.
– Придётся тебе язычок-то ампутировать, красавица.

– В убытке останетесь, он ведь у меня один, - не смогла она сдержать свои мысли.

Её заведующая тоже смеялась.

– Всё. Мне больше не наливать, - произнесла Сульма.
– Будьте добры, - обратилась она к хирургу, - проследите за этим.

– Хорошо, - смеялся он, отодвигая её рюмку, - не будем спаивать молодёжь. Поешь лучше хорошо. Сала кусочек хорошо помогает.

– Я свинину не ем.

–

И зря. Соку тогда пей больше, опьянение быстрей пройдёт. Что ты одни салаты клюёшь? На вот мяса кусок съешь, - начал он её заботливо обхаживать.

А потом были танцы. Верка Сердючка одним махом всех подняла из-за стола и заставила с притопами-прихлопами подпевать её незатейливые словечки. Мужчины наперебой крутились возле Сульмы, обнимали, старались поцеловать, и всё плясали, и плясали кто во что горазд.

– Адамовна, а ты какой танец больше всего любишь?

– Ламбаду, - хохотала она.

– Ламбаду?
– Он начал перебирать кассеты. Потом куда-то исчез.

Она, направившись в туалет, слышала, как он кричал по телефону:

– Андрей! Делай, что хочешь, но чтобы раздобыл мне быстро Ламбаду! Понял? Быстро! Сюда, в инфекционное!

Пока отдыхали, пока мужчины курили, пока она прибирала немного на столе, поняла, что первое опьянение у ней прошло. Взглянула на часы -- одиннадцатый час, "Пора мне, наверное, удалиться", но тут заиграли её любимую Ламбаду, и она, не задумываясь, бросив передник на спинку стула, вся растворилась в движениях танца, улыбаясь и приглашая всех присоединиться. Но все только смотрели.

– Эх, была не была!
– Вышел один.
– Я когда-то видел такое. Попробую.

И он составил ей пару, выделывая вертлявые движения бёдрами и отставляя ногу в сторону, стараясь попадать в такт музыке. А остальные только смотрели. Потом им все хлопали в ладоши и кричали "Браво!".

– Амина Ренатовна, - шепнула она, - мне домой пора.

Утром, лёжа в своей постели, улыбка не сходила с её лица. Она вспоминала прошедший вечер первого дня Нового года. Как ей было хорошо! Давным-давно она не испытывала такого блаженства. Ламбада напомнила ей тёплые летние вечера после девятого класса на берегу Волги, где она отдыхала у старшей сестры.

– Боже мой! Я ведь вчера перецеловалась со всеми мужчинами! Что мне заведующая скажет?

Но подумала об этом без какого-либо волнения, так как все вчерашние поцелуи и объятия были просто дружественными, хотя и вполне искренними.

– Я даже не узнала, кто из них кем работает. С одним хирургом познакомилась и то наполовину, даже не знаю, как его звать-величать.

х х х

– Адамовна, - обратилась к ней заведующая через дверь, загляни-ка ко мне.

Она бросила тряпку, стянула перчатки, и прошла к той в кабинет.

– Ты по безналичному расчёту имеешь право дела вести?

– Конечно, я же налоги плачу, как предприниматель, у меня и расчётный счёт имеется, и печать. Только редко это у меня бывает, обычно раз в квартал.

– Мы вот добились у главврача большой ремонт в больничном корпусе провести, мебель новую обещал поставить, кроватки-то давно закупленные стоят. Может ты реализуешь нам своё постельное?

– Амина Ренатовна, как бы здорово было. Конечно! Только размеры точные надо и количество.