Земляне против политики

Толстых Антон

— С кем вы разговариваете? — не выдержал Браун.

— Это Стас Михайлов.

Тот тем временем отсоединился.

— Вот бы никогда не подумала, что он обратит на меня внимание.

— В том городе был русский полицейский Дерюгин. Что-то он рассказывал, что вы такая патриотка, что не слушаете песни про Лондон и Нью-Йорк. А сейчас у вас на мобильном было это самое.

— Ну... Это я совсем недавно поставила. Понимаете, есть патриотизм, а есть шовинизм. Не отрицать же всё западное.

— То есть я вам уже нравлюсь? —

улыбнулся Роберт.

— Да не вы... В общем, я раньше преувеличивала.

Ещё один звонок. Со стороны Шишкиной слов было не особенно много. Например:

— Да, товарищ Путин.

Или так:

— Да, товарищ Медведев.

Закончив разговор, она стала объяснять своим подчинённым. Они в это время ёрзали на месте. Правда, Эраст не ёрзал месте. Он же шофёр.

— Слушайте, что нам тут передали. На нашей планете официально создадут Агентство альтернативной истории. Знаете, что это?

— Что-то связанное с прогрессорами? — догадался Эраст.

— Да.

— Вспомнил. Институт экспериментальной истории у Стругацких.

— Правильно. Правда, в современной России название «Институт экспериментальной истории» ассоциируется с другими книгами.

— Прогресс...

— Вот-вот. В общем, мы становимся агентами этого самого агентства. Я ваш начальник. Старший агент. А руководитель агентства...

— Кто? — спросил Роберт.

— Скоро узнаете. Мы будем работать на соседней планете. Это агентство должно направлять развитие альтернативного конца девятнадцатого и начала двадцатого века в нужное русло. Мы, как агенты-прогрессоры, будем миротворцами. Похлещё чем ООН. Может, когда-нибудь правительства кайзера, царя и прочих перейдёт на новую ступень. Главное, чтобы революций не получилось. И ещё чтобы костюмчик сидел. А, и ещё чтобы современные западные политики на дореволюционных не напали. А то заметят, что демократии не хватает.

— Вот-вот. Теперь понятно, кто настоящие пришельцы.

— Так они ещё хотели устроить хохляцкую революцию. Так, что ещё? Ещё новость. Марс объявляется закрытым.

— Как это?

— А вот так. На самом деле там живут двойники наших предков. И наверно, выглядит он совсем по-другому. Поэтому называть его отдельной планетой не имеет смысла. Будет просто Альтернативная Земля. А Марс будут упоминать в историческом контексте. Правда, остаются некоторые отличия от Нашей Земли. Мы их ещё выясним.

— Логично, — вдруг отвлёкся Роберт. — Вашими подчинёнными будут три космонавта: США, Франции и Украины.

Эраст врезался головой в лобовое стекло.

— Что? Я же из России! А хохлы косят под вас!

Чтобы успокоиться, он задал вопрос о другой важной вещи, помимо основания агентства и уменьшения количества планет.

— Объясните, Елена Павловна. Почему мы едем не на Красную площадь?

— Обоснуйте.

— Ну как же, мы же должны посетить захоронение Гагарина. И ещё возложить цветы к памятнику Гагарину в Звёздном

городке. И посмотреть «Белое солнце пустыни».

— Ответ прост. Так поступают российские космонавты перед тем как отбыть на Байконур.

— Ну и?

— А мы едем не на Байконур.

— Как?

— Конечно. Байконур находится в Казахстане.

— В Казахстане?! — удивился Браун.

— Только американцы думают, что Байконур находится в России. В общем, Байконур в Казахстане. А мы едем в другое место. Мы едем в одно место, где российская общественность собирается построить Сколково.

— Так ведь его ещё нет, — ответил Попов.

— Правильно. Зато там находится Рублёвка.

— Зачем она нам?

— Может, вы правы, а может и нет. В Одинцовском районе работает сын одного олигарха. Не того олигарха, который обещал Ё-моё-мобиль, а того, который оплатил нашу космическую программу.

Она замолчала. Машина тронулась с места. Командир экипажа обратилась к Брауну.

— У меня к вам один вопрос.

— Валяйте.

— Вы уверены, что раз Эраст — космонавт русской национальности, он должен носить ушанку, и вы его грубо троллите. Но здесь одно но. Я хоть и прожила большую часть жизни на Западе, но вот мой отец русский. Я русская. Тогда почему вы не додумываетесь надевать ушанку на меня?

— Ну если вы настаиваете… — извинился американец, надевая ушанку на Елену.

Она сняла ушанку и испуганно перекрестилась.

— Я всегда без особых симпатий относилась к власти. Теперь Господь наказывает меня, вкладывая власть в мои руки. Пусть я всего лишь командир экипажа. Однако даже в этой ситуации у меня оказываются строптивые подчинённые, прости Господи. Один неровно дышит. Другой вообще тролль. Ну хоть вы, Эраст Петрович, ещё не утратили моего доверия.

Тот скромно кивнул.

— Вы не ответили на мой вопрос, Браун.

— Вы русская? А вы ничего не путаете? Скорее, вы американка. Ваша мать американка, а у евреев национальность определяется по матери.

У неё вытянулось лицо.

— Причём здесь евреи, если мать американка? Я не поняла.

— Ну вы даёте. Вы что, никогда не слышали о женской логике?

— Женская логика? У вас? А если серьёзно?

— Так ведь один американец сказал, что кругом одни евреи.

— Мне кажется, так сказал один одесский сатирик.

— Так он и есть американец. Всё лучшее создано нашей нацией.

— Ну конечно. Даже моя мать Эдита считает себя чистой американкой. Хотя она наполовину русская. А если поискать другие причины? Причины того, что вы унижаете Эраста, а не меня.

— Так вы же женщина.

— Допустим. Тогда у вас, похоже, нация джентльменов. Только тогда почему у вас никогда не было женщины-президента? Ведь не было?

— Конечно. Что, американцы дураки, за тёток голосовать?

— Кстати, меня терзают смутные сомнения. Похоже, вы не Браун, а фон Браун.